Догнал её, свалил в траву, и мы хохотали, смотря в бескрайнее голубое небо.
– Ты когда-нибудь думал, что там, за облаками? – вдруг серьёзно спросила она. А я ответил:
– Не знаю. А какое это имеет значение?
– Ты что, не понимаешь? Где-то там есть планеты, и на них живут другие. Они, может, точно также лежат и смотрят сейчас в небо, а мы их не видим.
– Знаешь, мой дедушка рассказывал о других. Он говорил, что на каждой планете есть жизнь. Сама планета – это уже жизнь. Он рассказывал мне, что видел других.
– Как?
Её глаза распахиваются в удивлении, в них вспыхивает интерес.
– У моего дедушки было особое понимание. Он слышал деревья и волны. Мог разговаривать с теми, кого мы с тобой не понимаем – с животными, например. И он говорил мне, что каждая планета – и есть жизнь.
– Как ты думаешь, что это значит? Мы не одни в этом мире?
– Мы точно-точно одни на этой поляне, – шепчу я ей в ухо. Она смеётся от щекотки, а я любуюсь её лицом.
В броне из застывшей лавы они неуязвимы. Ни один такаи из моего племени не может поразить их. Они зовутся ниббами, что означает «завоеватели». Они безжалостны и жестоки. Свою планету они давно убили, и теперь им нужно где-то брать ресурсы и пропитание. Даже самая крепкая броня из переплавленной лавы не спасает их тела от цинги и рахита. Им нужны наши земли и то, что на них растёт. Поэтому они отбирают наездников для сихров, и теперь я – один из них.
Они посягнули на нашу планету. Но что важнее – они разлучили меня с Бетти. Они за это заплатят.
Хью, старший помощник командующего отрядом, мерил шагами белую комнату лаборатории. Что-то было не так с номером двадцатым. Он соединялся со своим сихром, но в момент отсоединения в его поведении оставалось что-то враждебное. Это было едва уловимая злоба в глазах и напряжение в пальцах, и это очень беспокоило Хью.
Сейчас, как никогда, было важно, чтобы высадки, которыми он руководит, приносили максимальный результат. Его двухлетний сын Мао страдал от рахита, и это необходимо было остановить: поскорее добыть нужное количество свежих продуктов, чтобы выжать из них концентрат. Каждую ночь, когда Хью уходил на задание, он смотрел на тощее тельце в кроватке, на бледную жену, неусыпно дежурящую рядом. Она заламывала руки и каждый раз с мольбой спрашивала, как прошла их вылазка. Она ничего не комментировала, но он видел, как она отчаялась. Мао был для неё всем после восьми лет бесплодных попыток забеременеть.