* * *
Таня по-прежнему работала на кафедре, получая удовольствие от общения с молодёжью. Ей казалось, что только со студентами она и отогревалась душой. А дома всё чаще чувствовала одиночество – то самое пресловутое одиночество вдвоём.
Однажды, сидя в переполненной электричке, Таня заметила пару, стоящую прямо перед ней. Им было лет по тридцать, может чуть меньше. Они стояли обнявшись, не замечая никого вокруг и не произнося ни слова, лишь изредка потираясь носами или касаясь губами губ или щёк друг друга. Лёгкая улыбка блуждала на их лицах. Мужчина, глядя на любимую чуть сверху, вдыхал запах её волос, а она, утыкаясь ему в шею, замирала. Изредка они переговаривались о чём-то незначащем, скорее всего просто чтобы услышать голос друг друга. Их толкали входящие и выходящие пассажиры, цепляли сумками, но ни разу выражение недовольства или раздражения не появилось на их счастливых лицах. И Таня, не в силах отвести взгляд, всю дорогу любовалась чужим счастьем, с горечью осознавая, что в её жизни ничего подобного не было. Не было даже в первые годы семейной жизни, даже в медовый месяц! Только повседневная суета, походы в кино по субботам, помощь родителям… но не романтика или просто нежность. А так хотелось чувствовать объятия мужа не только ночью, а просто так, мимоходом, при встрече после работы.
Как я хочу, чтоб ты меня обнял —
Не по-мужски, когда желанье хлещет,
А как партнёр, как чувствующий меня —
Мне однозначно сразу станет легче.
Таня несколько раз пыталась поговорить с любимым Пашенькой, но тот отмахивался, шлёпал её по пятой точке и говорил, что всё это ерунда, главное – здоровый секс и вкусный ужин.
– Вот и вся нежность, Танюха! А эти твои сюси-пуси – для малолеток. Ты что же хочешь, чтобы мы с тобой на улицах целовались? Так у нас дом есть, своя постель, зачем по углам обжиматься?
«А ведь и правда, – думала в такие моменты Татьяна, – что я себя накручиваю? У меня замечательный муж, всё хорошо. А нежность… ну что от неё толку? Переживу». Однако воспоминания всё чаще стали уносить её в детство и юность, в родительский дом. Таня вспоминала, как папа, возвращаясь с работы, обязательно чмокал маму в нос, а она смешно смущалась и теребила его по лысеющей макушке. Девушка тут же отгоняла прочь эти картинки из прошлого, чтобы не травить душу.