Решительные люди отвечают на юмор добрым юмором, нерешительные – молчанием, а дураки мелют что попало, выдавая за мудрость. Вообще, радость разряжает обстановку при любых обстоятельствах, будь то тревога, усталость, бессилие или скорбь. Смех – мгновение забвения, акт быстрой перезагрузки.
Поток воздуха наполняет ротовую полость, горло, легкие – Иван вновь зевает. Слышится хруст ломающихся лесных веточек – Иван потягивается.
– Роланд, а она совсем не приводит гостей?
– За редким исключением. Её дом – её крепость.
– Ты входишь в это редкое исключение?
– Ну разумеется! Я ж ей как старший брат!
†
– Лара, а помнишь, немецкие волонтеры тебе адрес оставляли?
– С чего ты взял, что они немцы? Никому мы не нужны, Лари. Забудь.
– Оксана Николаевна сказала, что это похоже на немецкие буквы. А вдруг мы их найдем, когда поедем в Германию? И они возьмут нас к себе!
– Вэрнабю —это в Швеции, а не в Германии, дубина!
– А ты то откуда знаешь?
– Бесцельно изучала карту мира.
– Эх, получается я так и останусь степным волком в России….
– Ты то волк?! Ха! Ну-ну!! Гёу в футбол играть, любовник англичанки!
– Дура! Там старшие играют!
– И что?
– Они так тебе мячом влепят69, что последние мозги выбьют!
– А я им тогда в ответ. Идем, не сачкуй70!
– Откуда ты этих слов понабралась?
– Хватит умничать! Тебе же ничего не задано, пойдем!
– У меня завтра три контрольные, к ним надо готовиться!
– Зачем к ним готовиться?
– Чтоб двойку не получить!
– Ладно, как хочешь, господин «мне-надо-быть-отличником»!
†
Дом на отшибе означает, что хозяин – интроверт. По предварительному звонку гостей встречает женщина: маленькое, немного сутулое, худое, высыхающее дерево, покрытое бледной кожей и аккуратной одеждой.
– Это прислуга?
– Это Фрида!!!
– Ладно, ладно, я пошутил!
На первый взгляд действительно не скажешь, что это – повелитель целого оркестра. На ней острые черты лица, изможденные тревогами; аккуратное каре, челка, почти что закрывающая веки и оголяющая неуверенность в себе; педантично выщипанные брови над маленькими, но глубокими глазами цвета звездной дымки, которые прячутся за тенью подкрашенных ресниц. Возможно, именно там хранится тайна ее непостижимого искусства.
– Добрый день и добро пожаловать! – голос звучит тихо, скованно, скромно. Фрида осторожно протягивает левую руку, словно предлагая обед хищнику. «Наверное, – саркастически подумал Иван, – правая рука создана лишь для себя и работы».