– Да.
– Тогда счастливого пути!
– Спааасиииибо, – хотел было сказать Андрей, но большая часть его сознания уже неслась через все эти парсеки и световые годы.
Андроид, оставшись без содержимого, в кресле для скачки обмяк, голова его склонилась на грудь и выпала из-под пластикового ведра, руки опустились к самому полу. На место его никто вернуть не потрудился. Он так и сидел в кресле чуть ли не с месяц, точно какой-то мертвец. Но судьба андроида ни тогда, ни потом Андрея совершенно не интересовала.
– бооооооооо, – кричал он.
Испытываемые сейчас ощущения не шли ни в какое сравнение с теми, какие он получил, катаясь когда-то в виртуальной реальности на реактивном поезде с открытой платформой по дороге, проложенной поверх Великой Китайской стены. Она постоянно петляла и еще – то поднималась, то опускалась. Андрей проносился над рухнувшими фрагментами. От этого захватывало дух. Но сейчас сознание Андрея, точно жевательную резинку, растянуло на несколько парсеков. При этом, он, к счастью, никакой боли не испытывал, и лишь успел испугаться, что вся скаченная информация по дороге потеряется, когда его наконец-то во что-то впечатало с противным шлепком, с каким разбивается о твердую поверхность воздушный шарик, наполненный водой.
– Ай! – взвизгнул Андрей.
Кажется, он даже сумел произнести это вслух. Звук получился утробным, будто возник откуда-то из области желудка, как отрыжка.
«После такого полета у любого отрыжка появится, и мутить будет, как при морской болезни», – с гордостью подумал Андрей, потому что ничего этого он не испытывал.
– Приехали! – сказал он скорее для себя, чтобы испытать свой новый речевой аппарат, если тот вообще у него имелся.
К ужасу своему Андрей понял, что он не очень хорошо разбирается в подробностях строения тела жителей Ганопуса, а ведь он скачивал эту информацию. Или только хотел скачать? Но не успел из-за того, что кто-то из отдела внешних коммуникаций так оперативно отправил его в командировку?
– Сидит там в конторе и всё ему по барабану, а тут теперь мучайся, – зло прошипел Андрей.
Звук его голоса и вправду рождался где-то в глубине желудка и извергался на поверхность через какое-то отверстие, поверх которого росло длинное изогнутое приспособление, очень напоминающее гибкий шланг.
«Ах, вот значит отчего начальник упоминал хобот-то? – догадался Андрей. – Кажется, он ещё что-то про уши говорил».