Погоревав о случившемся местные жителя опять собрали делегацию, и направили ее на поиски настоятеля.
Теперь в монастыре им посоветовали Таши—ламу из Тибета. Он также был мудрым, известным учителем, кроме того слыл добрым и отзывчивым человеком. Делегация, в которую были включены несколько учеников Таши-ламы, поехала с ходатайством в Тибет.
Таши—лама, выслушав прибывших, дал свое согласие на служение Будде в стенах нового дацана, и не мешкая, отправился в путь, но, на горном перевале его лошадь, неудачно шагнув, подвернула ногу и упала в расщелину. Сам Таши-лама, не удержавшись в седле, сорвался с лошади и упал на огромный скол каменной глыбы. Сломав от жесткого удара о камень позвоночник, Таши-лама умер, так и не приходя в сознание.
Так, в силу злого рока, дважды не удалось новым настоятелям живыми добраться до дацана. Эта весть быстро разлетелась повсюду и дацан, который с такою любовью и желанием возводился, в силу трагичных знамений, получил в народе славу заколдованного.
Делегация прихожан в третий раз прибыла в монастырь с просьбами о помощи. Настоятель монастыря отправил письмо Аняа-ламе с предложением стать настоятелем дацана, при этом подробно изложил все сложности, которые возникли при поиске настоятеля.
Аняа – лама, получив послание, несколько раз перечитал письмо, и хорошо подумав, согласился. И с тех пор, уважая твердость внутреннего духа, его все называли его Аняа-ламахай. Этот учитель на протяжении тридцати лет изучал философские трактаты, а затем тантрические практики в монастыре Гюдмед и был известен как очень сильный, могучий практик тайных знаний. С виду он ничем не отличался от сотни других пожилых лам, такой же жилистый, суховатый, бородатый, вот только связь с тайными божествами у него была крепкая, он с легкостью, даже не погружаясь в медитации, общался с ними. Поэтому ламахай, имеющий очень сильную веру в Три драгоценности, не отказался от столь опасного пути.
Сел ламахай на своего вороного коня, такого же крепкого, жилистого, как и он сам, и в сопровождении двух монахов, вызвавшихся добровольно следовать за ним, чтобы продолжать у него свое обучение, смело отправился в путь. После долгого пути Аняа-ламахай увидел золотую крышу дацана, но вдруг, насторожившись, остановил коня, и, словно прислушиваясь к внешнему миру, замер. Ламахай поднял указательный палец вверх, подавая знак следующим за ним монахам, чтобы те притихли.