***
Итак, Море само пришло к нам, явив свой возраст в герцинских складках своих покровов ─ всё море, одним махом, со всею своей разрушительной силою встаёт перед нами, ─ как тот, кто был оскорблён!
И словно неведомый нам народ, язык которого слышим впервые, и словно неведомый нам язык, слова которого для нас новы, море выводит свои диктуемые свыше заповеди на бронзовых своих скрижалях,
То взволнованно и с размахом коверкая язык, то являя рельефные образы гигантов и готовые низринуться в бездну могучие тени, словно сотканные из света, то мимоходом касаясь массивных своих сокровищ, разбросанных с известной периодичностью великолепного стиля, то, в ярких вспышках молний и блеске чешуи, представая в самой гуще героических повстанцев,
Море взволнованное, в постоянном движении, в скольжении гигантских своих мускулов, в скольжении плевры ─ неотвязное Море, и всё,─ в своих приливах, ─ оно пришло к нам на кольцах чёрных питона,
Что-то очень большое в своём движении по направлению к вечеру, в божественной своей трансгрессии…
***
И было это на закате, когда, словно по вывернутым наружу внутренностям, переполнившим пространство, пробегает первая вечерняя дрожь, в то время как над позолотой храмов и в Колизеях с оградами старинного литья (в которых солнечные лучи пробили бреши), в невидимых гнёздах сипух пробуждается предвечный дух таинств ─ среди внезапно возникшего оживления широко представленной париетальной флоры.
И когда мы бежали к тому, что было обещано нашими снами по красной земле ввысь уходящего склона, под завязку набитого костями и головами принесённого в жертву скота, и когда мы топтали своими ногами красную землю жертвоприношений, убранную словно для празднества лозами и пряными травами, ─ так голова овна под золотой лежит бахромой и шнуровкой, ─ мы увидели как вдалеке к небу взмывает ещё один лик из наших сновидений: святыня в своём величии, Море, чужое, часами стражи своей мерящее своё одиночество, ─ словно та неуступчивая и несравненная Чужестранка, обречёная до скончания века ждать того, кто будет ей под стать, ─ Море блуждающее, попавшее в ловушку своего заблуждения.
Приподнимая сложенные в петлю руки, словно в подтверждение вырвавшегося из нашей груди «