Всё повторилось почти как у Айданы, которая уже делала попытки некоторых физкультурных упражнений по возрождению движений повреждённых мышц. Она смотрела фильмы на своей технике и была так же приветлива, даже заботлива со всеми в палате. Однако, слово «почти» включило в себя заметную разницу. У Марии Николаевны, как и у Эллы, грудь деформировали, но сохранили по решению хирурга. Ввиду небольшого размера опухоли достаточно было её вырезать. После операции у Марии Николаевны долго держалась повышенная температура и низкое давление, что выражалось в заметной слабости. Сеансы с капельницей и уколы антибиотиков поправили состояние. Усиленное питание тоже бы не помешало. Но она надеялась только на себя, хотя одно неожиданное посещение всё же было. Приятная встреча с родственницей подняла настроение.
Надо сказать, что эта палата, крайняя по коридору, оказалась одной из малочисленных, но благоустроенных, как и другие. Загороженный уголок вмещал в себя кабинку душа, раковину для умывания и унитаз. Такие удобства были редкостью в больницах этого полумиллионного по численности населения города, что, пожалуй, подчёркивало тяжёлый статус заболеваний в этих стенах.
Жизнь отделения больницы шла по своему расписанию: ранние уколы, замер температуры у больных, промывка «гармошек» (необходимая пластиковая ёмкость на поясе оперированных женщин), регулярная влажная уборка. Позже на несколько минут привозили специальную лампу для обеззараживания воздуха помещения. Во время этого процесса все выходили в коридор.
Всё это было хорошо организовано и контролировалось старшим медицинским персоналом, включая регулярную замену постельного белья. Затем начинались обходы врачей, перевязки, текущие операции. Ну и, конечно, периодические походы в столовую. В основном больные ходили, но посещение пункта питания было скорее разминкой, чем утолением голода. На фоне хорошей квалификации хирургов, продуманной системы лечения и качественного содержания культуры помещений питание хотелось назвать безобразным. Прикрываясь словом «диета», на кухне готовили будто бы еду из обрезков мясных жил, хрящей и минимума разнообразия приготовленных овощей. Так что в супе был несолёный бульон, едва подкрашенный свёклой с редкой картошкой. Зато на второе чаще капуста с несъедобными жилочками и хрящиками как бы мяса. Третье блюдо тоже было. Чай, кофе – сносные, но однажды предложили кисель, который вызвал и смех, и отвращение. Создавалось впечатление, что добросовестная работа персонала этого учреждения заканчивалась на поварах, которые просто перловую кашу не могли сделать съедобной.