А после грубо заявил:
«Не смей к ней подходить сейчас,
И танцевать»!
«С чего бы это»? – молвил я,
Спокойствие все сохраняя.
А девушка вдруг задрожала,
И за руку взяла Милика.
А граф продолжил наступать:
«Малец! Ты соблазнил мою невесту!
Да как ты смел! Пошел отсюда»!
Откуда взял он, что я делал, —
Не понял я. Ее не трогал.
И не соблазнял, не совращал.
И тут такое… ну что ж, такие нравы.
Ах, как меня он обругал при всех…
Я графа вызвал на дуэль.
Тот уклонялся почему – то.
Я заставил.
И мы условились стреляться
У Москвы – Реки на мостике, и все.
Назначено было и время.
Я рассказал родне об этом и друзьям.
Те ужаснулись, но сказали:
«Ты не погибнешь, ты бессмертен.
Желаем успехов на дуэли».
Часов в семь где – то разбудили.
Я встал, умылся и оделся, взял пистолеты,
Причесался и ушел.
К месту дуэли. Ушел на мост.
Опершись крепко на перила, врага я ждал.
И было даже страшновато.
Кто кого ранит? Интересно!
Вот наконец приехал граф.
А секунданты, причем оба,
Нас умоляли помириться.
Не ожидал, что промахнусь!
Всадил мне граф пулю в ключицу.
Я, прижимая платок к ране,
Упал и потерял сознанье. Ключица ныла.
Для человека может пуля дойти до сердца.
Но не мне.
Мой секундант ко мне рванулся,
Молил меня пошевелиться:
«Милик, Милик, очнись»! – твердил он.
Да я не слышал. Лицо бледно. Но я дышал.
«Он ранен в грудь, и тяжело!
Что ты наделал, граф проклятый?!
Ты просто парня умертвил! Убил такого молодого!
Почти что юношу! Ему на вид лет почти двадцать!
Он слишком молод! Какой это позор и ужас…
Такого ты убил красавца»… – возопил он.
Меня он в одеяло завернул, на руки взял
Да и уехал.
«Очнись, Милик! Ну же, очнись»! —
Я наконец пошевелился.
«Ты выжил чудом»!
«Да, я выжил» – и голова упала на седло.
Никто не знал, что я бессмертен,
Хоть рана принесла бы смерть.
Глубокая она, и слишком.
Меня к товарищам внесли на одеяле.
А те сказали секунданту:
«Оставьте Милика у нас. Мы его сразу
Похороним».
Мой секундант пришел прощаться.
Он на колено встал, сказал:
«Спокойно спи в земле, мой мальчик.
Ты был красавцем. Погиб ты жертвою несчастной,
Красавчик мой. Как жаль же мне тебя, Милик!
Спокойно спи в сырой земле.
Так никому ты не достался».
Слова эти услышал я. Жаль стало мужика.
На щеку мне тут села муха.
Щекотно стало, лежу и морщусь.
А секундант ой как пугался!!!
«Не может быть! Ведь он же умер»!
Мои друзья рядом стояли,