– Да ему тупо повезло, – вставил Гашаков.
Осокин покосился на напарника, но ничего говорить не стал.
– Вряд ли это везение, – заступился Мокшин. Он повернулся к Гашакову. – Саня, тут хорошая работа видна, – и опять к Осокину, – Белогуров молодец, конечно, приплел дело, которое никакого отношения к происходящему не имеет. Расследование ведь идет о его финансовых махинациях, это вот Калинина будут судить за убийства…
– Мне-то что делать? – спросил Осокин.
– Ждать следующего слушанья, – ответил Мокшин. – Конечно, Белогуров дожмет судей, и вряд ли они пригласят тебя. В общем, если опять попадешь в зал суда, то не кричи там, особенно на судей.
– Да я, – попытался возразить Осокин.
– Ты или не ты, – не дал ему договорить Мокшин, – но факт остается фактом. Белогуров давил на то, что ты гнев не умеешь контролировать. – Гашаков фыркнул. Осокин и Мокшин мельком посмотрели на него. – И ты сам в суде это показал. Стал доказывать, что ничего подобного не было, и про своего напарника бывшего заикаться начал…
– Я вот одно не понимаю, – влез в разговор Гашаков, – почему убили Дымова, а не тебя? – и в упор посмотрел на Осокина.
«Он реально нарывается, – промелькнуло в голове Осокина. Голова продолжала болеть, не помогла прогулка от спорткомплекса до участка. – Вроде мужик толковый, а сам ведет себя как школота».
– Он избранный, – попытался разрядить обстановку Мокшин. Сам же продолжал сидеть, словно кол проглотил. – Потому и решили сохранить ему жизнь. Саня, ты не лезь в разговор, если тебя не просят, – поморщился прокурор. – Я тут наставления дать пришел, а ты ту комментарии свои бесполезные суешь…
– Почему бесполезные? – удивился Гашаков. – Вполне правильные замечания. Или ты со мной не согласен?
Мокшин не ответил. Осокин же посмотрел в стену, потом в окно. Ну вот достался же ему напарник! Такой же, как капитан Куцый в Томске. Тот просто тупой, а этот еще и пытается всех уверить, что его мнение кого-то интересует, что он – важный человек в отделении и что он знает на всё ответы.
– Саня, – начал Мокшин.
– Что Саня? – перебил Гашаков. – Что Саня? Костя, ты ж прокурор опытный, неужели очевидных вещей не видишь?
– Вижу, – ответил Мокшин, – прекрасно вижу. Но…
– Меня просто не хотели воспринимать серьезно, – спокойно сказал Осокин.
– Знаешь, Даня, тебя и сейчас никто особо всерьез не воспринимает, – съязвил Гашаков.