– Это судья соревнований, он же первый подскочил к Сидорову, когда тот свалился на помосте, – сказал Багров. – Хороший мужик, Семеном зовут, – судья тем временем свернул на лестницу.
Полицейские поблагодарили Багрова за информацию. На лестнице попытались окликнуть судью. Им никто не ответил. Да и в спортивном зале было пусто.
Вернулись обратно в разминочный зал. Там тоже никого не было. Не сговариваясь, подошли к помосту Сидорова.
– И что ты думаешь? – спросил Гашаков, толкнув собранную штангу ногой. Снаряд плавно откатился на несколько сантиметров и замер.
– Пока не знаю, – Осокин наблюдал за напарником. Потом стал оглядывать зал. – Не похоже, что парня убили. Просто сердце не выдержало таких нагрузок, и… не знаю, может, разрыв случился. Может, – он подошел к помосту Сидорова. Посмотрел на штангу, на ряд дисков, на пустые лавочки. Ничего, за что можно было бы зацепиться. Склонился к штанге и попытался ее поднять. Снаряд не поддался. – Слушай, Саня, – Осокин повернулся к Гашакову, – ты видел, сколько Сидоров собрался поднять? – Гашаков кивнул. – Я там двести кило насчитал. На табло написано двести двадцать пять. Почему?
– Понятия не имею, – пожал плечами Гашаков. – Я как-то не особо со спортом дружу.
– Два с половиной кило, – Осокин в задумчивости глядел на диск, что лежал рядом со штангой. Еще раз посмотрен на снаряд. Вспомнил разговор с Багровым. Потом всплыла в памяти распечатанная пачка диклофенака. Одной ампулы там не было. И это странно, с учетом того, что медик запирает шкафчик с препаратами на ключ. Или он забыл его закрыть? – Поехали в участок, что нам эксперты скажут, – и вышел из разминочного зала.
– Давай для начал в морг скатаемся, – Гашаков пошел следом, громкая цокая каблуками. – Хоть на жертву посмотрим.
Осокин лишь поморщился на это и ничего не стал говорить. В висках продолжало стучать.
В морг Осокин не поехал. Не хотелось смотреть на труп. К тому же потом эксперты сами пришлют отчет, где будут сделаны фотографии жертвы. Еще будут утешительно-подозрительные разговоры с родителями, после которых у полицейских появиться нормальная фотография Сидорова. Так что, лишний раз по собственному желанию спускаться в подвальное холодное помещение ему не хотелось. Осокин вернулся в участок.
В кабинете было свежо. Несколько минут назад техничка закончила делать влажную уборку. Осокин видел ее, как она с ведром и шваброй мыла полы в коридоре. За время службы в Томском отделении он привык, что полы там мыли раз в неделю. Тут же влажную уборку делали каждый день, а порой было и дважды на дню. Это было одно из откровений для Осокина. Оказывается, в Москве ценился труд уборщиков.