Анализ нам читал Кудрявцев и читал замечательно. В актовый зал входил стремительной походкой сухощавый немолодой мужчина с горбатым носом, в черном костюме и белой рубашке, брал в руки мел и начинал с той фразы, на которой остановился на предыдущей лекции. Он никогда не заглядывал в конспекты, никогда не сбивался и только изредка останавливался и говорил:
– Прервитесь, я сейчас поясню сказанное.
И очень четко пояснял, так что я, не понимая, всё-таки запоминала объяснения, и потом они всплывали в голове, когда я готовилась к экзаменам.
Учебник по анализу был Фихтенгольца, но там было не всё и не так изложено, как читал Кудрявцев. Читал он прямо по программе, и для подготовки к экзамену нужно было только разобрать его лекции, и всё.
Еще нас два семестра мучили черчением. В первом чертеже я начертила проекции, а саму деталь в изометрии нарисовала. Преподаватель заставил переделать. Я опять нарисовала, несколько по-другому.
– Прекратите рисовать, шар в изометрии выглядит совсем не так, – сказал мне чертежник и посмотрел на мой чертеж на просвет.
– Черти по новой, ватман еще не светится, но в четвертый раз уже не исправить, – добавил он смеясь.
Ефим на черчении всегда занимал позицию поближе ко мне, и иногда подходил и смотрел на мой чертеж, а я задавала ему вопросы, что и как чертить, лукавя, так как чертила я не хуже, чем он, просто мне приятно было его внимание.
За первый чертеж я получила тройку, а остальные сделала на четверку, и сдала последний чертеж очень рано, так что всякая мелочевка не мешала мне в зачетную сессию, которую я тоже сдала без особых усилий, получив по лабораторным по физике четверку из-за двойки по контрольной, так как лабораторные я сдавала, в основном, на пять.
Перед Новым годом мы с Люсей и Ветой купили бутылку шампанского, хотя я собиралась уезжать к дяде Боре. Люся считала, что одной бутылки шампанского на долгий новогодний вечер на всех мало:
– Ну что такое бутылка! Я одна ее и выпью.
Я тут же завелась:
– Спорим на 10 рублей, что не выпьешь!
Люся подумала и отказалась, но отказалась от пари, а не от мысли, что выпьет.
Я же хотела ей внушить, что это совершенно невыполнимо – выпить бутылку одной. Но Люська не сдавалась.
Вечером я сказала вошедшей к нам Наташке Зуйковой:
– Представляешь, Люська думает, что она выпьет одна целую бутылку.