– Знакомься, Сергей Петрович – лейтенант Данислав Чаров. Определить, что и когда будет – это его задача. Ты должен ему помочь.
Макеев окинул парня внимательным взглядом. Молодой, худой, но жилистый. Заметные вены на руках выдавали привычку к физическим нагрузкам. Года двадцать четыре. Взгляд внимательный. Тяжёлый немного для двадцати четырёх лет.
– Сергей Петрович, – произнёс Чаров.
– Чем я могу помочь, лейтенант? – спросил Макеев.
– Ответить на мои вопросы для начала.
Сергей Петрович сощурился:
– Прости, сынок, возраст у тебя маловат. Ты кто вообще?
– Психолог, – усмехнулся Данислав.
И не обманул, кстати. Специальность была его, и даже поработать успел. Пока Артур Иванович не забрал его в свой спецпроект.
– Ой, не к добру, – вздохнул Макеев и перевёл разговор к Гиберову: – Ну и за каким нам тут психолог? Что он будет выяснять?
Артур Иванович откинулся на спинку кресла, окинул Макеева внимательным взглядом:
– Сначала определим возможность диверсии.
– То есть? – Сергей Петрович наоборот придвинулся к столу, поставил на него локти и пристально посмотрел на полковника. – Будете искать среди персонала предателя? Кто может изнутри работать против нас?
Гиберов утвердительно кивнул:
– По предположениям, вероятность диверсия более высокая.
Он почему-то взглянул на Чарова, явно вопросительно.
Макеев нахмурился, как и Вадим Анатольевич.
– И откуда такая информация? – спросил последний.
– И как понять по предположениям? – уточнил Сергей Петрович. – Разведка теперь наобум работает? Что у вас есть? Против кого-то конкретно что-то есть?
– Пока нет, – наигранно весело ответил Гиберов. – Так что я пока действую, так сказать, не официально. На опережение работаем, проверяем подозрения. Но мы инициировали проверку на лояльность сотрудников «Вавилона-3». Это официально. Повторно проверяем все связи.
Макеев усмехнулся:
– Это какая по счёту будет? Двадцать восьмая?
– Не серьёзно относитесь, – начал было Гиберов, но Макеев прервал его:
– Серьёзней некуда, Артур Иванович. Я десять лет на этом объекте, с начала строительства. И всех, кто здесь работает, я знаю, как членов семьи. Сам лично участвовал во всех ваших проверках на лояльность. Сам лично всех проверял. Вероятность, что кто-то из своих может устроить диверсию – ноль процентов. Просто ноль. К тому же, случись такое, все погибнут. И сами диверсанты тоже.