Ничего не видно: белый пар, черный дым – смешиваются, не дают дышать, преграждают путь. За серой пеленой я разглядела лишь Александра. Его мышцы напряжены, едва не разрывают рукава футболки. Он отчаянно лупит струёй огнетушителя, но ярко-малиновое пламя, агрессивно и настойчиво вырывается из установки всё сильнее.
– Лови! В жидком режиме!
– Несите следующие, – скомандовал Александр, и мы с Лёшей помчались в другие отсеки.
Некуда было деться от огня и дыма. Взгляд скользнул на иллюминатор.
«Окна не открывать!» – в голове вскрикнул мамин голос, полный страха и боли. Мамин окрик прорвался сквозь время, из того пожара, что случился в детстве. Тогда мама уложила меня спать, подоткнула одеяло, выключила свет и пошла на кухню. А я обняла плюшевого чебурашку и шепнула ему: «Завтра 1 февраля. Папа вернется из командировки. Привезет нам вкусное». И вдруг, хлоп!
В доме взорвался газ. Мама, потеряв меня в дыму, могла только надеяться, что я услышу её: «Окна не открывать!» Тогда мы с ней точно знали: за дверью – спасение. Нам всего лишь надо пробраться к двери. Надо выйти! Скорей из дома! За дверь! Выбраться! Там помогут!
Но сейчас помощи ждать неоткуда. И спасительной двери нет. Весь мир сжался, прилип к телу как панцирь, съежился до размеров станции.
От жары плавится оплётка проводов во всём отсеке. Треск, шипение, свист… Едкий запах гари: глаза слезятся, в горле першит. Окно! Открыть бы окно! Борьба с огнем кажется вечностью.
Паника парализовала меня. Именно паника. Она не даёт пошевелиться, не даёт мыслить и действовать. В висках стучит. И стук такой сильный, что Александр всё понял и резкой командой выбил меня из внутренних метаний:
– Готовь реанимационный пост!
Я очнулась. Руки ловко начали хватать из аптечки медикаменты: «Это и это пригодится при отравлении угарным и углекислым газом, ещё нужны средства от ожогов…»
Боковое зрение уловило, как пламя подбирается к стене корабля. Страшно даже подумать, что от смерти отделяет 1,5 см алюминия. Пара минут в огне и стена не выдержит. Давление упадёт, кровь в венах закипит и всё – смерть. Конец!
Разум отбивается от второго приступа паники: «Пламя, ты же сдохнешь без кислорода! Мы погибнем, но ты тоже!»
И пламя услышало меня, начало сдаваться. Но дышать скоро будет нечем – угарный газ наполняет станцию.