Приятели одолели примерно треть пути, когда всё же решились расстаться. Виктор Валентинович «оседлал» кстати подкативший автобус, а Игорь Олегович поддался желанию вернуться к себе наиболее примитивным способом, то есть пешочком. Будущий вселенский Армагеддон это, конечно, интересно, волнительно, но как быть с ощущением, что какой-то маленький игрушечный Армагеддон с тобой лично УЖЕ случился? И сказывается он в том, что данную тебе ради чего-то жизнь ты, мягко скажем, проворонил, потратил на пустяки. Не на пустые забавы, нет! – на бесплодные химеры, на нереальные, не выдерживающие первого же столкновения с грубой действительностью проекты. Как с этим-то быть?.. Вот что сейчас занимало потревоженный отчасти экспансивным другом, отчасти несколькими рюмками четырёхзвёздочного армянского коньяка ум неспешно, нога за ногу, бредущего Игоря Олеговича.
Разными у только что расставшихся приятелей были не только нажитые ими физические недуги, но и степень их «враждебности к существующему строю», равно как и полученное ими за эту «враждебность» наказание. Витя Мовчан до поры до времени был более чем лояльным по отношению к «существующему строю», даже его адептом, свято верил в цели и идеалы «строителя коммунизма», был активным комсомольцем. Вплоть до момента, когда одна из его сокурсниц (а он тогда был студентом исторического факультета краснохолмского пединститута) не поделилась с ним, что забеременела от «главного комсомольца» на факультете и не представляет, как ей быть дальше, потому что «он ведь теперь даже на меня не посмотрит». Витю Мовчана, как человека пылко ратующего за «справедливость» везде и во всём, такое поведение возмутило – покатил бочку на главного комсомольца, и вот… Как-то ранним утром в комнатку в институтском общежитии нагрянула команда «карателей из органов». Улов оказался не ахти, можно сказать, стандартный для хотя бы мало-мальски задумывающегося студента исторического факультета: пожелтевшие вырезки из старых газет времён разоблачения «предательских шаек» Бухарина, Каменева и Зиновьева, номер «Нового мира» с «Одним днём из жизни Ивана Денисовича», распечатанная на пишмашинке книга «Крутой маршрут» и, что самое страшное, фотокопия книги югославского коммуниста-ревизиониста Милована Джиласа «Новый класс». Но этого оказалось достаточным, чтобы приговорить Витю Мовчана к двум с половиной годам строгого режима с отбыванием срока в исправительно-трудовом лагере.