Кто успел спрятаться в лесу – уцелел, а кто нет – ушёл в Ирий,
[2] к нашим богам и предкам. Я была шустрая, побежала – только пятки сверкали. А вот матушка с батюшкой не успели спастись.
На воспитание к себе меня взял брат отца – Первак Храбрович. Их было три брата – Первак, Вторый и Третьяк, мой отец. А я, стало быть, Милолика Третьяковна – прошу любить и жаловать.
– Ну и что застыла? – Весняна не унималась (хорошая девушка, с пяти лет с ней дружим). – Вечером тебе идти в поле, а ещё нужно в баню и одеваться во всё чистое.
И то верно. Пришла Олеля, жена старейшины, – женщина, в общем-то, добрая, но ко мне относилась несколько суховато. Её можно понять: своих детей пятеро мал мала меньше, а тут я вдобавок. Ну что ж попишешь? Зря меня хлебом не кормили – помогала по хозяйству как могла.
Совершив ритуальное омовение и надев чистую белую одежду, вечером отправилась на зажинки. А по-другому никак: всегда зажинать ходили к вечеру – порядок такой испокон веков, и не нам его нарушать. Еду с собой взяла – «полевому хозяину» отдам.
Придя домой, первые колосья поставила в красный угол. Зажин – это не просто несколько колосьев, он обладает магическими свойствами. С его помощью предотвращают боль, окуривают ребёнка от испуга, и всё в таком роде.
Таким образом, началась пора жатвы. На поле выходили чистые, в белой одежде, заканчивали работу до захода солнца. А как иначе? Проводы лета – границы между мирами открыты, души умерших пребывают на земле. Делать всё нужно чётко и осторожно.
Жать начинали с «головы» поля (самое близкое к дому место), а заканчивали на «хвосте». Никому не хотелось плестись в хвосте, вот и жали наперегонки.
– Милка, ты чего отстаёшь? – кричала моя подруга Весняна. – Или козой хочешь прослыть?
«Козой» обычно дразнили тех, кто отставал. Меня ни разу ещё не дразнили: с серпом управлялась всегда ловко. Вот пироги печь или прясть – такие чисто женские занятия получались с горем пополам.
– И как ты такой непряхой можешь быть? – удивлялась Олеля. – Кто тебя замуж-то возьмёт? Приданое даже не сошьёшь толком.
Неприятно было слышать про себя такие слова. Да что возразишь на правду? Про приданое Олеля Стояновна заговорила потому, что жениха уже мне присмотрела. Гудим, конечно, симпатичный парень, да и на меня засматривался. А как он играл на свирели – лучше всех в селении! Девчата мне завидовали. А чему было завидовать-то? Я не то что за Гудима – вообще замуж пока не хотела. В славницах