– Ребята, я только что узнал обалденную новость! – начал он с ходу. – В следующем месяце я поеду на олимпиаду по английскому языку! Представляете? А профессор Грин будет помогать мне готовиться к ней!
– И чему ты больше радуешься? Олимпиаде или тому, что тебе привалило счастье тусоваться с профессоршей наедине? – уточнил Фаби.
– Кретин тупоголовый! – огрызнулся Гидо, обиженный тем, что его достижение не вызвало особого восторга.
– Поздравляю! – сказал Дирк спокойно. – Будем болеть за тебя и напьемся вдрабадан, когда привезешь с собой золотую медаль.
– Лучше бухнем, когда он трахнет госпожу Грин. Ставлю на то, что у него получится завоевать нашу Снежную королеву, – поправил Фабиан друга и загоготал во всю глотку, довольный своим остроумием, но словил за это подзатыльник от Гидо.
– Опять начинаешь! – гавкнул на него Дирк.
– Да ладно вам! Ясно же как день, что наш Гидо по уши влюблен в профессора Грин. Чего такого, если у них будет любовь? Она еще не старая, и, по-моему, они очень даже подходят друг другу.
Гидо зарделся и опустил голову от смущения, но слова Фабана в этот раз ему польстили, зато по мне резанули со страшной силой. Я резко вскочил на ноги так, что стул со скрипом отъехал назад. Все чуть не подпрыгнули от неожиданности и покосились на меня в недоумении.
– Мне пора. – Я схватил рюкзак. – Хочу позаниматься в библиотеке. Увидимся позже.
Не удостоив друзей даже взглядом, я пошел прочь. Сейчас я бы с удовольствием проехался по морде не только Гидо, но и Фабиана. Я стиснул кулаки, усмиряя в себе взбунтовавшегося зверя, и успел услышать за спиной тихое перешептывание друзей:
– И что это было?!
– Да что с ним такое творится?
– Кто его знает. Лучше к нему не лезть. Сам разберется.
«Это точно, – подумал я. – Я должен разобраться». Мне хотелось рвать и метать, крушить все подряд. Я был страшно зол, и мне очень хотелось выместить эмоции на ком-нибудь. Тем же вечером я привел к себе первую попавшуюся девушку, которую нашел в своем списке контактов, и безжалостно трахал ее до самого утра. Я надеялся, что мне полегчает, но я ошибся.
На следующий день моя агрессия достигла апогея. Возможно, мне стоило остаться дома, пока я не приду в себя. Если ребята снова заведут разговор о профессоре Грин, на этот раз я не сдержусь и точно кому-нибудь заеду кулаком в челюсть. Я понимал, что любая мелочь может воспламенить меня, и я взорвусь, как пороховая бочка. Встреч с Кассандрой сейчас тем более стоило избегать, ведь именно она была причиной моего неуравновешенного состояния. Но меня буквально тянуло на разборки с ней, хотя остатки разума с тревогой шептали, что все это плохо кончится.