Однажды летом не стало моего деда со стороны мамы. Я все бросила и первым же рейсом вылетела из Москвы в Челябинск. Несмотря на то что деду было 85 лет, он болел и плохо себя чувствовал, – все равно это стало неожиданностью. Головой все понимаешь, а чувства живут по своим алгоритмам: боль от потери всегда будет болью от потери, хоть сколько под тобой настелено соломы.
После похорон я все время была с бабушкой. Она 63 года прожила с дедом, и, как бы ни было тяжело нам, с ее болью ничто не сравнится. Мы разбирали вещи деда – нашлось много раритета: например, костюм фабрики «Большевичка» 50-х годов, который ушел в наследство моему мужу. Потом дошло дело до фотографий… Вот дед во дворе своего дома (еще деревянного, одноэтажного) поднимает гантель, ему двадцать лет; вот родилась их первая дочь, вот вторая – моя мама; вот они переехали в новую квартиру, которую дали бабушке как председателю райкома профсоюза медицинских работников; вот бабушка с коллегами в ГДР и Чехословакии.
В скором времени мы дошли и до архивов, когда в жизни бабушки и деда уже появились внуки… Я смотрела на своих старших братьев, потом на свои совсем детские фотографии – карточка за карточкой я становилась старше: вот я с родителями на отдыхе в зеленом купальнике ем арбуз, вот мы переехали в новую квартиру, и я сфотографировалась со старшим братом, вот в гости приехала тетя из Америки, вот бабушкин юбилей.
К концу мой темп просмотра фотографий был прямо пропорционален нарастающей внутри злости. «Куда так быстро листаешь?» – спросила бабушка. А я смотрела на маленькую или совсем юную себя и не понимала: в чем была проблема? Я же совсем не была толстой? Совсем! Да, всегда была высокой и крупной, но где тот самый пресловутый жир, который видели все и в существование которого заставили меня поверить?
Я озвучила свои мысли бабушке и двоюродному брату, с которыми мы вместе смотрели фотокарточки.
– Да никогда ты не была толстой! – сказала бабушка. – Ну, крупная, кругленькая девочка, любила покушать, но толстой не была.
– А почему мне тогда все об этом говорили? Семья? Одноклассники?
– Я тебе никогда ничего подобного не говорила, – ответила бабушка и была права. – Наоборот, с радостью кормила вас всех пирожками да беляшами.
– Тогда я ничего не понимаю…
– Чего ты не понимаешь? – вопросительно посмотрел на меня двоюродный брат.