Неудобное кино, или зачем киноклуб на приходе
«Кино должно быть неудобным, как камушек в ботинке», – говорил enfant terrible современного кинематографа, гениальный Ларс фон Триер. На самом деле, кино может быть очень разным, а вот размышлять и говорить хочется о том, что беспокоит, а еще лучше о том, что мучает. Из таких разговоров и размышлений получился этот раздел.
Когда я пишу о фильме, я хочу поговорить о том, что больше всего волнует меня самого и, надеюсь, не только меня, – поговорить о Боге или о Его отсутствии; о человеке в современном мире, о его жизни и смерти, радости и печали, боли и надежде, любви и одиночестве; о поиске и утрате смысла. Большинство фильмов, которые я посмотрел в жизни (и тут даже не столь важно, насколько они удачны), дают такую возможность.
Подлинное искусство, и киноискусство в первую очередь, – это не столько передача смыслов или идей, сколько передача опыта. Опыта, которого у зрителя может и не быть, но он его может получить благодаря встрече с настоящим искусством. Но поначалу это еще не опыт, а просто некая сумма впечатлений и переживаний, из которой только и может состояться опыт. Опыт, по слову Мераба Мамардашвили, мы извлекаем только из того, что переживаем, он не может быть нам навязан или подарен. Для получения опыта должна быть проделана работа по осмыслению пережитого. Только после этого мы можем обогатиться новым опытом, а значит, стать пусть немного, но другими.
В замечательной книге о природе кино Ю. Лотмана и Ю. Цивьяна «Диалог с экраном» (Таллин, 1994) авторы напоминают: «Когда-то, на заре кинематографии, кино называли “Великий немой”. Это очень точно: немой – не молчальник, не тот, кто говорит, а тот, кто жаждет быть понятым, говорит жестами и мимикой, самой своей немотой. Кинематограф говорит и жаждет быть понятым».
Наверно, нет ничего удивительного, что жажда понимания увиденного и пережитого есть одновременно и работа над пониманием и узнаванием себя и, как следствие, изменением себя, в чем, по словам великого Андрея Тарковского, заключается и смысл искусства, и смысл жизни. «Предназначенность искусства не в том, как это полагают, чтобы внушать мысли, заражать идеями, служить примером. Цель искусства заключается в том, чтобы подготовить человека к смерти, вспахать и взрыхлить его душу…» «Единственный смысл жизни заключен в необходимом усилии, которое требуется, чтобы перебороть себя духовно и измениться, стать кем-то другим, иным, нежели тем, кем ты оказался после рождения.» (