– Слышишь меня? – спросила она из далекого далека.
Глеб кивнул. Сообразив, что она тоже, наверняка, его не видит, добавил словами:
– Слышу. Где мы? Где ты?
– Иди на звук, – справа в пустоте застучали каблуки ее туфелек. Запульсировал огонек маяка.
Ощутив, что вновь может управлять телом, Глеб двинул на свет. По внутреннему времени прошло около минуты прежде, чем он сумел нагнать девушку. Недоэфеска шла не оборачиваясь, в том же наряде, какой он ее и увидел впервые: яркий топ, чисто символическая юбка на бедрах, чулки и туфли.
– Глаза сломаешь, – прокомментировала она. – Не отвлекайся на бредовые фантазии и не тешь себя несбыточными мечтами.
– Куда мы идем? – спросил Глеб, сообразив вдруг, что и правда задумался о другом.
– Скоро узнаешь.
Еще через минуту она остановилась, села на колени. Хлопнула рукой рядом, приглашая и Глеба присоединиться к ней.
– Что бы ни случилось, не отходи от меня дальше вытянутой руки. А лучше, – поморщилась она, – ладонь на плечо положи и не отпускай. Иллюзия физического контакта усилит нашу связь.
До Глеба внезапно дошло где они сейчас находились: обручи – ничто иное, как компактный нейроинтерфейс нестандартной конфигурации. Ими можно легко связать чипы в головах воедино.
– Чей мозг ты собираешься хакнуть? – спросил Глеб. Глаза его расширились от нехорошего предчувствия, а локоть дрогнул, когда он попытался отстраниться от гибридной эфески. Та немедленно стиснула его ладонь в своей руке, положила на прежнее место.
– Не бойся, ты мне пока не нужен, – сказала она.
– Цедурианец?
– Он, родимый. Смотри внимательно.
Медленно отпустила руку и стала пальцами рвать тьму перед собой: она хрустела, как пластик и развеивалась на сильном ветру.
Ветер усилился и подул со стороны провала, что создавала перед собой девчонка. Глеб поежился, стало холодать, однако он не рискнул опустить руку. По зрачкам ударило желтым светом: парень зажмурился с непривычки, посидел так немного и снова открыл глаза.
Перед ним расстилалась безжизненная каменистая равнина с отрогами могучих гор на горизонте. За самой высокой из вершин прятался уголек механического солнца. Еще один висел где-то над головой: картинка транслировалась со зрительного нерва цедурианца и потому не представлялось возможным рассмотреть все в подробностях. Экран в пустоте постоянно качало, цедурианец куда-то шел.