У входа в зал стояла молодая дама, лет двадцати восьми, в тёмно-коричневом платье и с золотой сумочкой на плече. Застыв на секунду, она решала, куда пойти дальше, в сторону ли магазинчиков, шеренгой выстроившихся вдоль стены слева от неё, или к креслам справа, где за стёклами огромных окон виднелись прекрасные лайнеры, ползающие по лётному полю, как огромные белые гусеницы. Любопытство перевесило, и девушка повернула влево, обратив голову к витринам бутиков. Взоры людей, сидевших в креслах, невольно устремились к ней. И пока она шла от одного магазинчика к другому, останавливаясь на минуту или двигаясь дальше, шлейф завистливо-восхищённых взглядов так и тянулся за ней, становясь всё длиннее. Было в ней что-то печально-завораживающее, гипнотизирующее, что вынуждало забыть о приличиях и разглядывать её без стеснения, с откровенным любопытством, в то время как точёная, грациозная фигурка девушки выражала безразличие ко всему, что происходило вокруг. Мою сонливость как рукой сняло!
Погружённая в себя, она иногда оборачивалась и смотрела поверх голов пассажиров, открывая при этом нежный изгиб своей шеи, мягкую округлость щёк, удлинённые, немного вывернутые, как у всех мулаток, губы. Её тёмные, цвета спелых маслин глаза под тяжёлыми, тронутыми бирюзовой краской веками глядели неподвижно всё в одну и ту же точку, видимую только ей одной. Брови были черны и тоже неподвижны. Как два широких мазка, они оттеняли необычайную бледность её смуглого лица, весьма изящного в очертаниях подбородка и скул. Капли неоновых серёжек, мерцавших в ушах, словно две звезды, нитка блестящей цепочки на груди, невесомое платье в виде туники, схваченное кручёным золотистым шнуром и сильно сбивающееся между коленями, босоножки – несколько узких полосок в тон шнурку, сияющий браслет на щиколотке – всё в ней было необыкновенно! Я засмотрелся. Казалось, вся её кожа сверкала! Стремительная походка создавала впечатление, будто девушка собиралась взлететь! Горделивая голова отклонялась назад, чёрные длинные волосы, небрежно заколотые на висках, развивались, как при ветре. От взмахов рук в воздухе рисовались две перевёрнутые дуги, искрящиеся розовым лаком ногтей. И летели во все стороны огнистые искры от разноцветных камушков в её браслете…
В сумочке зазвонил телефон. Незнакомка торопливо достала его и, прижав к уху, напряглась так, что шея её задеревенела. Девушка начала громко говорить, обнажая белые зубы и помогая себе бровями, которые, изогнувшись, заволновались. Взгляд, подобный маленькому взрыву, озарил её лицо. Свободной рукой она делала движения, словно хотела протереть мутное стекло перед собой. Видимо, с кем-то спорила, настаивая на своём. Но вот покорно замолчала и стала слушать. Поднятая вверх рука замерла в удивлении и безвольно упала вниз.