– Не вижу разницы, – без интереса поддерживала разговор.
– Отчаянные следуют велению сердца, – глубоко вздохнул, будто набираясь сил, – безумцы одержимы всепоглощающей идеей, не дающей им покоя и представляющейся смыслом жизни.
Гадала к какой категории он причислял себя.
– Судя по отметине на лице, ты тоже отчаянный, – сделала логичный вывод.
Он распахнул глаза, пробуждаясь от дремы, в которую его увлекло тепло, размеренный гул мотора и полумрак. Повернул голову и посмотрел на меня, пронзая взглядом:
– Я как раз безумец, – и, казалось, именно безумие отразилось в его глазах.
– Ты всегда прислушивался к своему сердцу, – потянула руку к его груди, но на половине пути Дан перехватил ее, сжав запястье. Я заставила себя сидеть спокойно и не вырываться: обещала не бояться его. Это условие, по которому он здесь. Нельзя показывать страх.
– Я давно перестал это делать, оно шепчет лишь глупости, – давление пальцев ослабло, и скоро Дан отпустил меня. – По мне, лучше быть безумцем, чем дураком.
Разговаривать с Даном и раньше было все равно, что разгадывать головоломку, а теперь подобрать к нему ключи стало в разы сложнее. Была не в состоянии предугадать ход его мыслей, поэтому не знала, чего от него ждать в следующий момент. Не видела четко своего места рядом с ним. Не знала, как стать естественной частью его жизни, а не обузой. Раньше все было просто: он мой сосед и друг и отношениями между нами были соответственными. Кто я для него сейчас? А он для меня? Почему мы в ночи сидим здесь, и он разговаривает загадками?
– Дан, я…
– Прокатимся? – перебил, и, не дожидаясь ответа, тронулся с места.
– Да, конечно, – дала согласие, хотя оно уже было лишним.
***
Мы долго бесцельно кружили по городу, пока я не рассказала Дану об одном месте, откуда можно полюбоваться видом на ночной мегаполис.
Машину пришлось оставить на парковке и подниматься на возвышенность пешком. Между деревьев, в стороне от покрытых асфальтом аллей, петляла узкая тропка, которая привела нас к маленькой, созданной самой природой площадке у окраины парка.
Город выглядел здесь, как на типичных фотографиях, заполонивших интернет: цепи огней и яркие автомобильные потоки в ночной темноте. Эта картина давно меня не поражала и не радовала, я хотела лишь поднять настроение Дану. Всю поездку он был погружен в себя и хранил молчание. Мы сидели рядом, но все равно были врозь. И даже сейчас его лицо оставалось непроницаемым.