А однажды нас пригласили на хор с третьего урока. Такого еще не было. Весь урок мы, как обычно, распевались, а в начале четвертого урока в зал вошел директор школы с каким-то невзрачного вида мужчиной. Софья Ефремовна тут же бросилась им навстречу, провела обоих на сцену и усадила.
Потом нас подняли, и мы стоя исполнили песню “Летите голуби” в последнем варианте. Мы очень старались, ведь пели в присутствии директора школы, который был у нас редким гостем. Он приходил, чтобы вручить грамоты или объявить благодарность.
Едва кончили петь, нам неожиданно зааплодировал неизвестный, пришедший с директором. И только тут Софья Ефремовна объявила, что это композитор Исаак Осипович Дунаевский, сочинивший песню, которая нам так понравилась, и которую мы только что исполнили. И еще она сказала, что он тоже харьковчанин, поскольку, как и мы, вырос в нашем городе.
Она еще что-то говорила, но я уже не слушал. Я впервые в жизни видел живого композитора. Нет, не такими их себе представлял, этих поэтов и композиторов. Ведь в фильмах видел их в усах и бороде, одетыми во фраки, с бабочками вместо галстуков. А перед нами был обычный человек, встретив которого на улице, никогда не догадаешься, что он композитор.
Потом он немного поговорил с Софьей Ефремовной, и мы исполнили несколько вариантов его песни.
– Нет, Софья Ефремовна, ваш первый вариант лучше всех, которые когда-либо слышал, – сказал Дунаевский. Впрочем, мы это знали и без него, – До свидания, ребята! Желаю вам победы на олимпиаде, – напутствовал нас композитор.
– Спасибо! – дружно прокричали мы и, подражая Софье Ефремовне, зааплодировали. Под наши аплодисменты они с директором вышли из зала, а нас тут же отпустили в классы.
Той весной к нам приходило много композиторов, но их песни мы не пели, а потому исполняли для них две-три песни из нашего репертуара. Им нравилось. Не пели лишь ту великолепную песню Дунаевского, поскольку приготовили ее к всесоюзной олимпиаде.
И мы с нетерпением стали ждать поездку в Москву, ведь теперь мы были большими и могли защищать честь школы, где угодно.
Но, ждали напрасно. Недели через две узнали, что от Украины в Москву поехал какой-то сборный киевский хор, который даже не участвовал в республиканской олимпиаде.
Софья Ефремовна была расстроена не меньше нашего, но вскоре ее вызвали в Киев и наградили медалью.