– Катрин! Время – деньги!
Он по-хозяйски сунул номерки в карман и бросил на ходу Стасеньке:
– Жди, сходим куда-нибудь!
– Куда бы это? – кокетливо улыбнулась она.
– В кино, в пельменную, в кафе? – приостановившись, развернул перспективы Рожнов.
И растворился в рассыпающейся по аудиториям толпе. Стасенька даже вслед ему толком поглядеть не успела.
Стасенька любила Рожнова. Он ей подходил во всех отношениях: красивый, высокий, спортивный, роскошные чёрные кудри и к тому же синие глаза – как раз в её вкусе.
В прошлом году, когда она ещё только молча вздыхала по Рожнову, изредка встречая его в институте, сидели они как-то тесной компанией в их с Каялиной 814-й, а по радио передавали «Снегурочку», и Мизгирь там как раз распространялся насчёт своих амурных дел: «…за ласки золото бросал!».
Стасенька, как обычно, выступила в своей крайне непосредственной манере:
– Эх! Вот если бы мне за ласки золото бросали! Я бы, ух, какая вся из себя ласковая была!
Это заявление вызвало бурное оживление среди мужской части компании, а Паша Минин вдруг обратился к Каялиной с предложением: «Лариска! Выходи за меня замуж! У меня куча денег на книжке!».
Лора в ответ только фыркнула: «Да ты что! Из-за кучи денег жизнь себе ломать!». Паша оскорбился до глубины души. Он вообще постоянно на кого-то был в обиде (нужно заметить, что мнения о себе Минин был почему-то самого высокого). Он обижался на авторов книг, если они писали что-нибудь «не то», на музыкантов, которые выступали не в его вкусе, и даже на литературных героев программных произведений (других он не знал).
Одолевая по три страницы в день «Чайлд Гарольда», Паша ограничивался сдержанными, но явно неодобрительными замечаниями типа: «Ну, блин, ваще…». Пересказывая же на домашнем чтении сказку Оскара Уайльда «Рыбак и его Душа», он осуждающе сказал о Душе: «Брешет, как сивый мерин!». «Как газовый счётчик», – машинально поправил преподаватель и только после этого захохотал вместе со всеми.
…Мизгирь тем временем развивал и конкретизировал свою идею, предлагая Снегурочке бесценный жемчуг: «Ценой ему – любовь твоя! Сменяемся?»
– Ты бы сменялась? – поинтересовался у Стасеньки Лепилов.
– Конечно! Он ведь ничего из себя был, Мизгирь-то этот… Обязательно бы сменялась! И приятно, опять же, и полезно! И выгодно! – подробно объяснила Стасенька.