Я задумчиво хмыкнул, по привычке взъерошив на затылке волосы и отвел взгляд. Катализатор… Да, что – то подобное мне рассказывал и Лео, когда упоминал магов Огня и Крови. Оборотень не может принять в себя агрессивные стихии, так как его Сила совершенно точно выйдет из-под контроля. Но процесс утраты сознания можно было задерживать, и такими вот барьерами были некоторые травы, металлы и камни: серебро, гагат, фатамани, полынь и злоуст – невысокий жесткий кустик с синеватыми листьями, обитающий на островах одной из северных планет Империи, носящей гордое имя «Альватер». Многим из рас-оборотней, таким, как верманджи, тейминги, асахину, в этом серьезно помогала и собственная Сила их Рода, впитанная с молоком матери. Но катализаторами пользовались все оборотни, от мала до велика.
От потока мыслей, доводов, фактов и вопросов меня отвлекло звяканье стекла о стекло и внезапно потяжелевший в руках стакан. Капитан вновь, плавно подтянувшись на руках, вспрыгнул и удобно расположился на столешнице, весело поблескивая янтарными зрачками, а я вдруг ощутил на губах знакомую уже, вязкую горечь и понял – уйдя с головой в свои рассуждения я, неожиданно для себя, опустошил чашу.
По телу разлилась уютная усталость и я впервые за эти несколько часов позволил себе расслабиться и откинулся на спинку кресла, наконец осмелившись посмотреть в глаза собеседнику. Тот с любопытством наблюдал за мной, грея в ладонях бокал с плещущейся внутри ароматной жидкостью, играющей на стенках золотыми бликами. И, неожиданно для себя, я вдруг поинтересовался:
– Терр капитан, почему вы предпочли море Огню? Стихия, живущая в вас разве что слепому не заметна!
Фаанмико слегка нахмурился, задумчиво водя большим пальцем по ободку стакана и медленно, точно говоря сам с собой, ответил:
– Эта магия могла многое изменить, исказить, малыш. Она безумна, свободолюбива и не терпит снисхождения и фривольности, – он вдруг расцвел невероятной своей улыбкой и закончил, – Как я сам! Такой стихии нужен тот, кто будет ее удерживать, а не потворствовать ее жестокости. Море в этом плане мне ближе – нас с ним влечет именно друг к другу, а не вместе и в одном направлении. Огонь – это ярость и мощь, а море… Море, это свобода, ассистент Макс. Чистая свобода, без примесей!
Глаза капитана горели, словно два маленьких солнца, то наполняясь блеском расплавленного золота, то становясь почти карими и я затаил дыхание, подчиняясь этому низкому, бархатному голосу, который словно бы звал навстречу той самой свободе, даря ее мне, как ребенку дарят сказку. В голове слегка зашумело не то от непривычно крепкого алкоголя, не то от внезапной волны радости, теплыми мурашками раскатившейся внутри, и я на миг представил себе Свободу так, как видел ее сидящий напротив пират – нежно укрытую морскими ветрами и поднятую к небесам волнами шторма, опаленную до черноты южным солнцем и пропитанную до самого нутра ароматами полыни и рома. Я улыбнулся, удивленно понимая, что опять забыл дышать и сделал глоток из стакана, ставшего почти горячим в крепко сжимающих его пальцах.