Штефан явственно почувствовал, как рот
приоткрывается сам собой: вот это да! Повесить — дядьку?! И это ж
кого пришибить надо было, чтобы сам русский командующий разбираться
начал?
— Неужто венгр такой важный был? — последний
вопрос Штефан все-таки озвучил, все еще силясь совладать с
изумлением.
— Да нет, — отмахнулся Мороя, — просто он,
вроде как, в доверенных у какого важного боярина ходил. Вот боярин
тот и кинулся жаловаться. А генералу-то чего? Только в местные
дрязги вникать! Покойник есть, дело вроде ясное...
— Не скажи! — встрял Григор. — Говаривали,
из-за того, что казаки в деле поучаствовали, шуму больше было. Мол,
какой-то местный — да подбивает солдат на разбой! Вот и велел
генерал зачинщика вздернуть наподобие вороны над воротами.
Гицэ не согласился.
— Так если б тот боярин-то жаловаться не стал,
генералу бы и дела не было!
Мороя примирительно замахал руками:
— В общем, дело, конечно, темное, так не об
том речь! Приказ главнокомандующего есть — кто против пойти
осмелится? Вот, как раз, о чем Йоргу говорил — столько взятки не
дашь, чтобы охране было не себе дороже.
Вот так история! Ведь пандурский корпус по
приказу того самого Милорадовича организовали! Штефан его даже
видел — добрый такой генерал...
Мороя пригладил усы и бородку, со вкусом
прокашлялся.
— Ну так вот. Тудору-то куда бежать? Сбежишь —
ловить станут по всей Романии, не к туркам же подаваться, в самом
деле! Да и как сбежишь? Охрану перебить попробовать можно, конечно,
но этого уж точно не простят... Ну, слуджер красиво выкрутился.
Охрану подкупил, но не чтобы сбежать, а чтобы до одного человечка
добраться. Ну, и отправился прямиком к боярышне Филипеску, зазнобе
генеральской! И в ноги ей бросился, мол, спаси от лютой смерти! Она
генерала и попросила...
Штефан снова поперхнулся и отчаянно
закашлялся. Боярышня Филипеску была из ближайших знакомых маминого
семейства. Ничего себе!
— В ноги бросился? — скептически заметил
Йоргу. — Может, конечно, и так, только он ей две тысячи рублей
серебряных тогда за это дело отвалил! У генерала сроду денег не
водилось, так ей подарок здорово по душе пришелся.
— Тебе виднее, ты же у нас в деньгах
разбираешься, — покладисто согласился Мороя. — Я вот не
любопытствовал как-то даже. Знаю только, что слуджер выпросил у
генерала себе полное помилование, а взамен пообещал помощь супротив
турок. Вот тогда-то он наш корпус и собрал заново, и о следующем
годе мы уже с турками рубились с полного одобрения русских.