— Ладно тебе, слуджере! — не выдержал Симеон.
— Он чего, поп какой, чтобы ни Бога, ни черта не поминать?!
Тудор смерил его таким взглядом, будто с ним
помойная яма заговорила. Даже Йоргу осторожненько отодвинулся на
полшага, растерянно теребя усы, но друга не бросил — кашлянул и
тихонько заметил:
— И повод гулять есть нынче у ребят, слуджере.
Уж прости, что мальчишка пьяный, он нас так всех выручил, даром,
что щенок сопливый и пить не умеет.
— Выручил?
Если Симеона не обманули глаза, Тудор здорово
изменился в лице. Стиснул покрепче Штефана, которого так и держал
за локоть все это время. Покачал головой, будто собираясь с
мыслями.
— Так. Отряд построить. Трое здесь, погром
разобрать. Симеон и остальные — за мной.
— Слушаюсь! — гаркнул вдруг Йоргу и бросился
со всех ног в корчму, махнув рукой пандурам, в остолбенении
подпиравшим окрестные заборы. — А ну, пошли, двое!
Симеон только зубами скрипнул — еще друг
называется. Ладно! Штефан из-за плеча Тудора смотрел на капитана
виноватыми глазищами — понял, поганец, как всех подставил. Гицэ
выскочил на крыльцо и теперь вертел головой, таращась изумленно.
Симеон с досадой поманил его к себе — слезай, мол, чего стоишь?
Гицэ подобрался бочком, старательно обходя
этих двоих. Шепнул на ухо:
— Капитан, ты чего-нибудь понимаешь?
— Одно понимаю, — еле выдавил Симеон сквозь
стиснутые зубы. — Про потерянного дядьку, которого черт знает где
искать, Подсолнух нам врал!
Тудор наконец-то отпустил руку Штефана и
теперь внимательно вглядывался в его лицо. Приказал негромко:
— Мариан, коня! — и тут же, Подсолнуху: — В
седле удержишься?
Мальчишка прикусил губу, но кивнул. На его
месте, Симеон бы не был так уверен в своих силах — второй день как
встал, куда ему верхом, пусть здесь и недалеко? Усомнился и Мариан
— подвел Тудору лошадь, но сам в седло садиться промедлил, пока
Штефан отвязывал гнедого и брался за гриву.
— А ну, вставай, — скомандовал он ворчливо,
подставляя Штефану сцепленные руки. — Подброшу.
Парнишка взвился, возмущенный, но глянул в
смеющиеся глаза пожилого денщика и вдруг разулыбался.
— Да я сам залезу, Мариан.
— Признал, смотри ты! — шумно обрадовался
денщик. — Ить, оглобля вымахала, а ведь помнит! — и тут же прибавил
построже: — Кому сказано, давай ногу!
Штефан украдкой взглянул в сторону Тудора и со
вздохом поставил колено Мариану на руки. Симеон поискал глазами
Гицэ — с рукой на перевязи взбираться в седло и больно, и
несподручно. Но Гицэ уже подсадили, и капитан сам полез на свою
лошадку, мысленно проклиная турок, ноющие ребра и этого чертова
Подсолнуха с его секретами.