Быть смуте, коль смелы и ненавидят свою бедность. Быть смуте, коль чрезмерно ненавидят людей, лишенных человечности.
Если благородные и мудрые управляют глупыми и низкими, то царит порядок. Если же глупые и низкие управляют благородными и мудрыми, то будет смута.
Бунт – это отказ от какой-то части бытия во имя другой его части, которую он превозносит. И чем выше возносит, тем непримиримей отказ.
Бунтарь встает с колен, говорит «нет» угнетателю, проводит границу, с которой отныне должен считаться тот, кто полагал себя господином. Отказ от рабского удела одновременно утверждает свободу, равенство и человеческое достоинство каждого. Однако мятежный раб может сам перейти этот предел, он желает сделаться господином, и бунт превращается в кровавую трагедию.
Люди самого низкого положения желают выйти из него лишь для того, чтобы господствовать над другими людьми.
Бунт, начавшийся с безграничной свободы, неизбежно приходит к безграничной власти необходимости в мышлении и безграничному деспотизму в жизни.
Николай Александрович БЕРДЯЕВ
Темная сила всегда всплывает в момент полного разложения общественного строя.
Тьма должна вступать в царство света, но для того, чтобы просветиться и поддержать источники света новыми силами, а не для того, чтобы низвергнуть все светильники и расширить царство тьмы.
Николай Александрович БЕРДЯЕВ
Страшно зыбка современная душа, двоится для нее добро, двоится для нее зло. Зло воспринимается ею в обманчивых образах добра.
Николай Александрович БЕРДЯЕВ
Поскольку бунтовщик считает себя невиновным, он, чтобы сразить зло, отказывается от добра и снова порождает зло.
Борьба против зла легко сама приобретает характер зла, заражается злом.
Николай Александрович БЕРДЯЕВ
Беспорядок состоит всегда в том, что люди начинают не исполнять своих обязанностей, превышать свои полномочия и совершать запрещенные законом поступки. Необходимое оказывается несделанным; каждый поступает по своему усмотрению, не считаясь с пределами своих полномочий; запрещения уже не останавливают людей. И если все и постоянно начинают действовать так, то жизнь превращается в борьбу множества разбойников (в одиночку и шайками) друг с другом, в непрерывную смуту и безысходное разложение. Начинается общая неуверенность в жизни, расстройство в продовольствии и в делах, а потом паника, взаимное озлобление, усталость и готовность признать любой порядок, даже самый несправедливый и не свободный, только бы не было беспорядка.