Бряк-бряк!
Сзади кто-то упал в обморок от волнения.
Бряк-бряк-бряк!!!
Стрелка замедлила свой бег.
У меня даже испарина на лбу выступила.
И наконец, она совсем остановилась.
Ну?!
– К-о-л-о-н-и-з-а-ц-и-я!!! – объявил ведущий. Зал взорвался овациями.
– Выдра мне в гланды! – выругался рыжий мужчина, стоящий рядом со мной. Я выразился лаконичней.
– Дерьмо.
Пять минут и пятьсот громких фраз спустя нам объявили приговор.
Его краткое содержание было таково: мы все нехорошие люди, насолили великому людскому сообществу. Но оно даёт нам второй шанс. Мы станем героями освоения космоса во имя славной земной цивилизации. Прощайте, не поминайте лихом. Приговор вступает в силу в ноль часов ноль минут шестого марта две тысячи сто пятидесятого года. То есть через три дня.
Вот и все.
Бряк-бряк…
В сердцах их болезнь.
Пусть же Аллах увеличит их болезнь!
Для них – мучительное наказание.
Коран. 2:10
В космосе нет дня и ночи, а значит, нет режима дня. Каждый космический корабль в открытом космосе отсчитывает своё собственное время.
Красная лампочка загорелась, когда на часах была уже половина первого. Топот сотни людских ног заглушал рёв сирены.
– Живее, скоты, живее!!! – подгонял старший надзиратель. – Вы не одни!
Люди бежали, спотыкались, падали, ударялись о тесные стенки коридоров, но всё равно бежали. Надзиратель был прав. Сегодня отправили уже восемь капсул из запланированных десяти. Восемь кирпичей (именно так на сленге называли колонизаторские капсулы – железные ящики с десятисантиметровыми стенками на полсотни человек каждый) уже летели вниз, преодолевая сопротивление атмосферы неведомой планеты. Планета называлась Фарида. Больше о ней не знали ничего. Поговаривали, что в начале прошлого, двадцать первого века названия звёзд и планет продавали всем желающим, и многие влюблённые приобретали сертификаты, называя звёздные тела в честь своих избранников, и Фарида – это женское имя. Однако точно этого никто не знал.
Группа встала. Перед ними была финишная прямая их прошлой жизни. Коридор длиною в сотню метров, заканчивающийся зияющим отверстием открытого люка капсулы. По обе стороны коридора через каждые пять шагов стоял надзиратель с шоковой дубинкой. Эту сотню метров они шли молча, короткими шажками строем по двое. Пятьдесят одинаково выбритых голов, сто пар ног в одинаковых серых ботинках без шнурков на резиновой подошве. Руки сковывали тяжёлые чёрные браслеты, охватывающие половину предплечья, соединённые друг с другом, – магнитные кандалы.