До войны Люся всегда любила поесть. Её не надо было уговаривать ни манную кашу съесть, ни блинчики с творогом. Люся сама всё съедала, да ещё добавки просила. При этих воспоминаниях её шатнуло и она отступила ещё на шаг назад. Вот глупая! Главное-то забыла! Нельзя мечтать о еде – это одно из главных правил блокады. Но из-за того что Люся привыкла вкусно поесть в той, прошлой и мирной жизни, она это правило постоянно нарушала. А с ним и ещё два заодно: комендантский час и правило противостояния. Комендантский час – это когда на улицу нельзя выходить позже положенного часа. А правило противостояния очень простое и сложное одновременно: нужно жить назло фашистам. Просто потому, что это каждый может, даже если он не воюет на фронте. Но живёт, не сдаётся, и оказывается, что это всё равно что сражаться.
Идти – так идти. Люся делает шаг вперёд. И вдруг перед ней словно из-под земли выныривает чудовище – крыса! Громадное, откормленное, наглое существо. Их тут пруд пруди. Где-то ведь находят себе еду! Крыса, презрительно осмотрев Люсю, – маленькую, худенькую, закутанную в огромный клетчатый платок – вроде бы хотела идти дальше. Ещё бы, ведь поживиться тут нечем. Но тут её тонкий нюх ловит в воздухе запах хлеба, и хлеб этот совсем рядом. Крыса вертит головой, тянет носом в сторону девочки… Так и есть: хлеб за пазухой у замухрышки в клеточку. Крыса становится на задние лапы и ещё раз поводит носом. Страшные глаза сверкают голодным огнём. Ясно, что её ничто не остановит в её погоне за хлебом. Похоже, Люся, в ловушке. Ой, как страшно…
Страх увеличивается ещё и от того, что девочке кажется: на голове у крысы надета железная каска. Но это, наверное, от голода и испуга. Как же противно бояться! Если бы у Люси были силы убежать… Если бы такая встреча произошла раньше, хотя бы два года назад! Разве бы Люся спасовала? Разве бы озиралась бы сейчас по сторонам в поисках прохожих или хотя бы хорошего куска кирпича. Но не было никого и ничего, что могло бы помочь Люсе. А крыса, словно испытывая удовольствие от растерянности девочки, медленно, неторопливо наступала на неё, теребя в предвкушении передними лапами, аккуратно переставляя задние. Люся в свою очередь отступала, укоряя себя за это.
«Что же это я, – думала она. – Если я крысы испугалась, то что же я делала бы, окажись передо мной фашист?». Она почти уговаривала себя остановиться, но не могла, а крыса вдруг поменяла тактику и сделала резкий рывок вперёд. Она летела в прыжке прямо на Люсю. Девочка в ужасе зажмурилась, ожидая конца. «Умирать – так стоя», – решила она, позволив себе только закрыть глаза.