Под сосной опять стоял гриб. Ещё красивее, чем когда он увидел его в первый раз.
Неуверенно сделал по направлению к нему два шага.
Спокойно, повторил поэт про себя. Надо держать себя в руках! Тут в ветвях раздался резкий, неприятный, скрежещущий звук, словно сидела, притаившись, какая-то птица. Артём вздрогнул и увидел что на корневище опять появился леший.
Центнер стирального порошка в грызло этому придурку, что его рекламирует, – у меня «кровля протекла»! Не стоило пить брагу, кажется она ещё не дошла до кондиции!
– Что уставился? – спросил мифологический дедок. Враждебности в его голосе не было. Поднес дудочку к губам и стал выдувать сочные чистые звуки, напоминающие какую-то мелодию. Вполне из народного фольклора. Артём кое- какие песни знал оттуда. Но, отнюдь, не напевы из музыкальных композиций битлз и роллинг стоунз. Уж их то Артём сразу бы узнал. Начальник сосен, елей и берёз перестал на миг дудеть. – Шёл и иди дальше!
Поэт вытаращил глаза.
Точняк глючит не по-детски, словно в прострации подумал бывший муж двух симпатичных дам, приеду после отпуска в город, схожу к слесарю- психотерапевту. Развернулся и сделал несколько шагов в глубину леса. Вот кому рассказать, засмеют: Артём, у тебя «крышу скособочило»! Он остановился как вкопанный. Надо придти в себя, успокоиться. Дыши, парень, носом и животом глубже, как дышат йоги, говорят, помогает от нервного перевозбуждения. Посмотри по сторонам. Обыкновенный лес среднерусской полосы. Ёлки. Сосёнки. Березки. Встречаются дубы и ольха. Лес. Куда он ходил сотни раз за свою жизнь. Привычные, приятные для обоняния лесные ароматы: хвои, мокрых листьев, мха, даже гниющих сваленных ветром или трухлявых деревьев. Где-то стучит дятел. Тук-тук, тук-тук. Ветер колышет кроны деревьев. Они так тяжело и медленно ходят из стороны в сторону под его напором. Значит, я не крезанулся*, подумал он. А что если с ним заговорить? Все равно никто не видит, не подумают что парень, у него, то есть у меня – с головой – аптаун-крейзи* – не в порядке, если это галлюцинация. Хотя он понимал, что это не так, чувствуя спиной взгляд дедушки.
Артём повернулся к лешему лицом.
Лесовик смотрел на него и улыбался. Вполне дружелюбно.
Парень прокашлялся.
– Прошу прощения господин леший, – Артём сконфузился (идиот, « господин леший», ляпнул, а ещё поэт), – не знаю, как вас зовут…