Первым лягушонок-силач выступил. Выкатил он большой мыльный пузырь и стал силовые упражнения показывать. Лягушонок подбрасывал пузырь, а потом ловил его, раздувая щеки и квакая. С каждым разом пузырь становился все больше, больше и… ЛОПНУЛ!
Все зааплодировали. А на арену суслик выбежал и баранками с маком жонглировать стал.
– Отличные баранки! – пропищал Бобрик в ухо Чиху, как будто Чих не знал, какие бывают отличные баранки с маком.
– А теперь, – объявил ворон во фраке, когда суслик с баранками убежал, – чемпион по тихоходности – улитка Еле-Еле!
И на арену улитка выползла. Ее домик был раскрашен, как коробка с леденцами. Оркестр веселую кадриль заиграл, а улитка пошевелила рожками и по кругу двинулась.
Не удержался Чих.
– «Как на небе-простокваше
Мы из звезд варили кашу! – запел он.
Тут и публика подхватила:
– Ай-люли! Ай-люля!
Добавили киселя!»
Громче всех бобренок Бобрик пищал. Он подпрыгивал на шее Чиха и от радости его за уши дергал.
Улитка тащилась еле-еле, и всем быстро петь расхотелось. Чиху тоже расхотелось, и он зевнул. И тут, на трибунах все зевать начали. Ведь, если в цирке кто зевнет, то и все зевать начинают.
Так и зевали, пока улитка не сделала на арене полный круг.
– А сейчас! – объявил ворон во фраке, – дрессированное радио!
И на арену енот вышел. На его голове колпак с кисточкой возвышался. В одной лапе он мухобойку держал, а другой на поводке радио за собой тянул.
Радио упиралось, словно упрямый ослик.
– Не фотографировать! – предупредил публику ворон во фраке. – Это очень пугливое радио! Его бросили в лесу дикие туристы, о которых нашей науке ничего не известно!
Тем временем енот вывел радио на середину арены. Он поклонился публике и погрозил радио мухобойкой.
Радио зашипело, прокашлялось и сказало:
– «ветер-р пор-рывистый… хр-р… ши-и… вр-ременами дождь… хр-р… ши-и… погода га-а-адкая…»
– Вот это да! – пропищал Бобрик. – Как тишина в пустом стакане шумит, слышал. Как рыбы орут, слышал. Но, чтобы радио разговаривало!
– Не шуми, – одернул его Чих. – Когда еще такое увидим?
Тут радио замолчало. Енот снова поклонился публике и снова погрозил радио мухобойкой. Оно подпрыгнуло и так засвистело, что зверята на трибунах уши лапами закрыли.
А радио прокашлялось и:
– «… он прорывается к воротам! Удар! Го-о-ол!!!»
Испугались зверята, поднялись с мест, чтобы деру дать, потому что радио продолжало подпрыгивать и орать: