Да, я уж не знаю, кто её научил так разговаривать, но это было что-то, я впервые вела такую беседу:
– И что нам делать?
Белка, почесав себя за ухом, ответила:
– Что, что, переночуете, а утром домой, да, и отцу многоженцу привет передавай.
– Ты что имеешь в виду?
– Так, это уже интересно, он что, тебе не рассказывал?
– Говорил, что у него любовь с Ксюшей была.
– И всё, больше ничего?
Я помотала головой.
– Ну вот, считай сама, Ксюха – раз, глаза бы мои её никогда не видели бы. У тебя мама есть?
– Была.
– Тогда она два, Оксана – три, может и ещё были, просто я не в курсе, про тебя же я не знала.
Да, задумалась я, а вот про Оксану он мне не рассказывал, хотя, стоп, Оксана – это же и есть Ксюха, я это Белке и выдала, та на меня с жалостью посмотрела и ответила:
– Ну нет, это две разные стервы, одна беспамятная, а вторая вообще монстр, надеюсь, что хоть у тебя мать нормальная была.
– Не совсем, она меня бросила, когда мне два года было, отец меня один воспитывал.
– Это ему в зачёт, а вот жёны у него все неправильные, теперь я уж точно это знаю. Вот интересно, по какому принципу он их выбирает? Ладно, пойдёмте в дом, там я всё покажу и расскажу.
Я встала, Белка спрыгнула и поскакала вперёд, потом остановилась, посмотрела на ошалевшего Матвея, если честно, выглядел он неважно, и крикнула ему:
– Ну ты, малахольный, тебе что, особое приглашение нужно?
Тот растерянно встал и поплёлся за мной, мы прошли минут семь и остановились у забора, Белка показала лапой:
– Вон, доски разведи и пролезай.
Сама она сиганула прямо через него, мы попали на участок, тут было всё так, как описывал отец, небольшой бассейн, беседка, лежанки и даже ёлка, Белка ждала нас у двери, я спросила:
– А почему открыто?
– Я перед отключением в самый последний момент успела подложить деревяшку, поэтому не вздумайте её трогать, так как, если дверь закроется, мы окажемся в ловушке, а если будем снаружи, то я останусь без дома.
Мы аккуратно открыли дверь, перешагнули эту палку, тут проснулся Матвей:
– Здесь же все окна и двери стеклянные, чего переживать то, разбить и всё.
Белка его недобро оглядела:
– Тут можно только голову твою тупую разбить, а двери и окна здесь бронированные. Ну вот, здесь они и жили с беспамятной.
– Почему ты её так называешь?
– А как мне её ещё называть? Я ему в своё время говорила, что от неё нужно избавиться, или усыпить, чтобы девка сама не мучилась и других не доставала. Просто ей Юлиана, (тут Белка вся аж передёрнулась), постоянно память стирала, вот она ничего и не помнила, возможно, это заразно было, так как у Максима тоже память пропадала.