Сперва все было замечательно, я испытывала огромную радость от прогулки и, как ребенок, радовалась летающим рядом чайкам. Океан ласковыми волнами плескался за бортом, и блики солнца плясали по воде. Я даже запела от удовольствия веселый напев, чем стала раздражать Диего. Он нервно вытащил из каюты бутылку рома и приложился к ней. Затем скорчил такую злобную и недовольную рожу, что перебил во мне всякую охоту к веселью. Я сконфузилась от его взора, насторожилась и замолчала. Отличное настроение мое улетучилось очень быстро, будто его и не было. Дальше мы плыли молча. Я угрюмо и отрешенно смотрела в океан, как в бездонную пустоту, а Диего продолжал прикладываться к бутылке алкоголя все чаще и чаще.
Вскоре берег скрылся за волнами, ощущение вполне понятного беспокойства нахлынуло на меня. Горизонта было не видно. Шкипер пьян, и я сама заставила его плыть. Что теперь делать? Он заплетающимся языком что-то объяснял мне, а я ничего не понимала из его пьяной неразборчивой речи…
Беспокойство нарастало. Через мгновение мы из солнечной прекрасной погоды вплыли словно бы в туман.
Через несколько минут мне показалось, что начался шторм – такие большие и сильные поднялись волны, ветер загудел, завыл в пространстве, и одновременно туман сгустился настолько, что мне не видны стали даже собственные руки, не говоря уже о пьяном Диего. Наряду с этим перестал слышаться шум двигателя. «Наверное, заглох мотор…» – подумала я и взволнованно стала звать шкипера. «Диего! Диего!» – прокричала я, но он не отзывался. Я совсем запаниковала.
В какой-то момент я очутилась в странной и жуткой пустоте. Затем из пространства появился парусный корабль с надписью «Мария Целеста», без видимых внешних повреждений. Нет, хотя были небольшие повреждения на борту, и оторванные створки носового люка валялись на палубе. Между переборками и палубами была вода, уровнем примерно в метр. Одна из спасательных шлюпок отсутствовала. Затем, словно проявляясь из воды, стали появляться полупрозрачные люди. Сначала человек в матросской форме, затем другой в военном кителе, появились женщины и дети. Люди ходили по палубе, словно плавая в пустоте с выражением печали и невероятных страданий на лицах. Я совершенно определенно почувствовала, что все они давно мертвы. Глазницы у многих были пусты, лица пепельного цвета. Некоторые тянули ко мне свои безжизненные длинные руки. Запахло гнилью. От них определенно исходил трупный запах…