– Вик, я помогу… – бросается ко мне муж и тут же получает мой кулак в свой живот.
– Не приближайся! Не смей! – ору. – Не прикасайся! Даже пальцем меня не тронь! НИКОГДА! Понял? Никогда… и даже не думай обо мне! Лживая сволочь!
Его веки сжимаются в страдальческом порыве, и если бы мои глаза не были настолько ненавидящими, а это всё равно что «не видящими», то я бы, может быть, и заметила серый оттенок его лица, побелевшие костяшки сжатых в кулаки рук, вдавленные друг в друга губы.
Каблук Ботеги остался в решётке.
– Не понимаю, за что мы платим ТАКИЕ деньги? – прихрамывая, задаю риторический вопрос ошалевшей подруге, все ещё и уже довольно давно прижимающей ко рту ладонь.
Меня трясёт, я силюсь успокоиться, но одна только фраза Адити приводит меня в норму:
– Ты сумасшедшая! – её рука обессиленно падает на бедро, и я вижу в этом неосознанном жесте символичность: это я, моя жизнь, весь смысл моего существования.
– Ну, выкладывай, что стряслось?
Адити, одна из самых продуманных и организованных женщин, какие мне встречались в жизни, забронировала для нас столик у окна. Я поражаюсь её выдержке, позволившей нам обеим выбрать и заказать блюда, дождаться вина и даже сделать пару глотков.
Вынимаю из сумки телефон, открываю сообщение, вручаю подруге. Она читает, и я не вижу на её лице ни капли удивления.
– И что? Такую фигню любой может написать! А если это клевета?
– Я всё видела сама. Полчаса назад. Это Дженна.
Теперь, кажется, она немножко удивлена.
– Ну… что я могу сказать, подруга… сочувствую! – наконец, находится.
Спустя глоток воды, за ним вина, снова вина, и снова воды добавляет:
– Искренне!
Почему мне нет дела до её дешёвого сочувствия?
–… ты красивая, умная, не принимай на свой счёт! Все мужики… ну уж точно бо́льшая часть из них – подлые дешёвые твари, продающие доверие за пару минут удовольствия для своего долбаного дружка. Они его канонизируют ещё в детстве, а затем всю жизнь боготворят, ты заметила? Особо чувствительные экземпляры даже дают ему собственное имя! Он слишком важен для них, чтобы разумность имела хоть какой-нибудь шанс на победу. Ты понимаешь, дорогая? Я знаю, что тебе сейчас…
Её трескотня утомляет. Всегда так было, но каким-то чудом мы всё ещё вместе.
– Что у вас сексом? – лепит в лоб.
– Есть. Огня нет.