Получается, у меня сегодня выходной, да и у Федора тоже.
Кстати, как там, интересно, Годунов?
Мои мысли плавно переместились в сторону ученика, хотя вроде бы беспокоиться особо не о чем, лишь бы мамаша не успела ничего наговорить, воспользовавшись моим коротким отсутствием.
Но, прикинув, я пришел к выводу, что и тут опасения напрасны. Парень чем дальше, тем больше соображает именно исходя в первую очередь из доводов разума, а не по велению сердца, поэтому не должен прислушиваться к Марии Григорьевне, какие бы она вкрадчивые, льстивые речи ни плела.
Это муха может запутаться в паутине, а царевич ныне больше похож на шмеля. Молодого, конечно, но и этого довольно, чтобы вырваться от паучихи.
Лишь бы в самый последний момент царица не заупрямилась и не отказалась сопровождать своего сына, а то с нее станется. Да не только сама откажется – тут еще можно оправдать ее отсутствие недомоганием, сославшись, к примеру, на чисто женские, которые, как известно, регулярные и дней не выбирают, но еще и запретив дочери.
При одной мысли об этом у меня по спине пробежал озноб.
Тогда придется сложнее, поскольку отговариваться, что прихворнули сразу обе, нельзя – Дмитрий не поверит. И что делать?
Но я тут же оборвал паникерское настроение, резонно возразив самому себе, что нечего нагонять страсти-мордасти раньше времени, а затем, припомнив, как твердо настоял Федор на дальнейшем присутствии за ужином Ксении в первый вечер после их спасения, совсем повеселел и принялся посматривать по сторонам.
А поглядеть и впрямь было на что.
И первое, на что я обратил внимание, так это на всенародный энтузиазм.
Народ, продолжавший не только толпиться на обочинах, но и высовываться из-за заборов, густо улепив их с внутренней стороны, а кое-кто ухитрился даже вскарабкаться на крыши домов, по-прежнему горланил что есть мочи:
– Славься, батюшка Дмитрий Иваныч!
– Солнышко ты наше красное!
– Кормилец!
– Отец родной!
– Многая тебе лета!
Словом, всеобщий восторг и искреннее ликование.
Получалось, я был прав, твердо уверяя Федора, что его время еще не пришло, – вон как орут.
Оставалось лишь успокаивать себя тем, что «Славься!» наследнику и престолоблюстителю та же самая толпа вопила как бы не громче, а потому особо расстраиваться причин нет, и если Годунов пока не добрался до уровня популярности Дмитрия, то, во всяком случае, и не столь далеко отстал.