Руки поднял я и еще пара человек.
– Трое, нет, четверо! Перед медитацией расскажу основное. Остальным напоминание о сущности техники этой медитации пойдёт только на пользу. Потом завтрак в восемь часов. В половине десятого начнем общую утреннюю рабочую сессию, которая продолжится до часу дня, когда будет обед. Далее, с половины трёх до шести вечера будут или индивидуальные сессии с теми, у кого во время процессов актуализировались какие-то вопросы – работать буду я сам и мои ученики, овладевшие соответствующими методами, – или общие медитации для тех, у кого ничего актуального не произошло. В шесть часов ужин, после этого, в семь, около часа или полутора часов продлится дискурс по темам, которые в течение дня выдвинулись на первый план. После этого свободное время и отдых, предваряющий следующий рабочий день.
Поужинав, я пошел в свой домик. Домик был двухместным, однако как-то так получилось, что меня поселили одного. Это доставило мне облегчение, так как не хотелось ни с кем говорить. К тому же, после ухода Инесе я настолько привык к своему одиночеству, что в такой ситуации необходимость делить с кем-то жилище создало бы дополнительный дискомфорт.
– Ты большой молодец, что сделал этот шаг! – во время ужина ко мне обратилась женщина, которая выполняла обязанности администратора.
– О каком шаге ты говоришь? – я действительно не понял.
– О том, что позволил себе плакать.
– Это не был мой шаг. Это произошло само собой. Я был совсем ни при чем…
– Был! – женщина улыбнулась. – Ты сумел вырваться из замкнутости!
Замкнутость. Да, это была именно то, в чём я жил последние годы. Наверное, именно поэтому исчезли друзья. Что является противоположностью этой ситуации? Непринуждённость? Скорее всего. Именно непринуждённость была тем, что восхищало меня в Джини. Быть может, каждого из нас привлекают в других те качества, которыми мы не обладаем? Быть может, мы хотим их позаимствовать? Хм… Даже если так, эта миссия наверняка невозможна. Другой человек может только напомнить о том, чего в нас нет, и что мы хотели бы обрести. Ха! – и таким образом напоминая, раздражать.
Я медленно пил вечерний чай и смотрел в окно. Тело помнило то, что я ощущал тогда, утром понедельника, до работы – всё казалось очень похожим. Только за окном была не улица. И не было тумана! Стоял ясный, великолепный вечер на исходе лета, и едва ощутимые сумеречные тени словно пронизывали окрестности неким всеобъемлющим потоком, полным жизни. В нём не было места подавленности! Цветы на клумбах радовали своим многоцветьем, время от времени щебетали птицы, не отставали и музыканты лета – кузнечики.