Бахал, конечно, преувеличивал. Даган прекрасно отдавал себе отчет, что спокойствие на «Шторме» кажущееся и может быть в любой момент нарушено. К тому же о возможности бунта его предупреждал Илуш. Поэтому, как бы сильно охранник не намозолил глаза князю, а избавлять себя от его общества Даган не собирался.
Но Бахал провел при княжеском дворе больше десятка лет. Он видел стремительные взлеты и еще более стремительные падения. Он наблюдал их со стороны и вовсе не горел желанием поучаствовать в этих качелях лично. Неплохо изучивший искусство интриги, он решил посильнее привязать к себе князя. Сделать это казалось тем более просто, что возмущение в умах людей было только притушено, но не погасло окончательно. Нужна была самая малость – какая-нибудь бестактность, которая снова возбудит недовольство команды. Не насилие, не явный террор – ни в коем случае! После такого очень сложно будет оправдаться перед князем. Чего доброго, он догадается об истинных намерениях телохранителя и отправит вслед за Хаддадом поплавать в открытом космосе. А бестактность – это не злонамеренность, это лишь оплошность. Совершив ее, Бахал всегда сможет оправдаться тем, что он солдат, а не придворный, а в солдатской среде грубость – норма, а этикет – исключение. Стоит ли винить солдата, который без злого умысла, но исключительно по привычке, нанес кому-то оскорбление?
Так рассуждал Бахал, и ему самому эти рассуждения нравились. Изъяна он в них не видел, а потому решил как можно скорее привести свой план в исполнение.
Повод долго искать не пришлось. После того, как Даган выразил желание, чтобы члены экспедиции пореже покидали каюты, те как-то сильно вдруг полюбили совместные трапезы. Все остальное время они, выполняя волю князя, пребывали у себя, а вот на обед сходились в общую столовую, где, взамен разрушенного пистолетным выстрелом, был установлен новый стол. С одной стороны, это было вполне естественно, и во время еды они могли обсуждать любые темы, с другой – столовая напоминала им о недавнем бунте и наполняла сердца гордостью и сознанием того, что, объединившись, они могут многое. Не беда, что первый опыт прошел неудачно. В конце концов, они с самого начала хотели избежать насилия. А если протест примет активный характер, то еще неизвестно, чья возьмет. И пусть охрана вооружена, а мятежники безоружны (на время экспедиции все личное оружие, во избежание эксцессов, сдавалось в общую судовую оружейную), но численный перевес был не на стороне подчиненных Бахала. Что до оружия, то в тесном пространстве жилого отсека оружием мог стать любой твердый тяжелый предмет.