Как бы не так! После того, как буча чуть улеглась, и проверяющие покинули пределы города, ваша покорная слуга оказалась кровным врагом оставшейся верхушки Старовельска и, что неожиданно, обычных его жителей. Друзья Богданова, которым удалось выйти из этой грязной истории, не запачкавшись, сделали все, чтобы вместо благодарностей я получила только презрение и проклятия в спину, а иногда и прямо в лицо. Ибо те были уверены, что избранный когда-то народным голосованием градоправитель был мною бесчестно оболган, заточен на долгие сто пятьдесят лет недоброжелателями всего вампирского мира в ужасные условия. А молодая выскочка-недоучка – здесь было особенно обидно, диплом я защитила на «отлично» – осталась здравствовать и наслаждаться жизнью на костях доброго порядочного вампира. Конечно, я делала это не ради «спасибо», и все же такое отношение стало для меня, мягко говоря, неожиданным.
Со всеми не навоюешь. После такого крутого поворота мой дядя принял решение отправить мою печальную тушку к очень дальней родственнице. Дальней в прямом смысле: последние полтора десятка лет я просуществовала за полярным кругом, в славном городе Мурманске. И прекрасно жила бы там дальше, если бы не новость, которая за мои тридцать семь заняла почетное второе место по абсурдности: моего названного брата Веньку обвинили в убийстве пяти женщин и вот-вот отправят под суд. А, так как он – человек, то есть существо с наименьшими в нашем мире правами, пусть и негласно, на гуманность присяжных или мужика в кудрявом парике с молотком надеяться не приходится. Да и кому как не мне, знать о «справедливости» и «непредвзятости» старовельской общины.
Воспоминания пролетели быстрым жужжащим роем, пока я вытаскивала увесистый чемодан из багажника любимого «жучка». Старенькая, но крепкая машинка не подвела меня за три тысячи километров ни разу! Раньше бывало, что она вставала «на дыбы» прямо посреди оживленного перекрестка. А тут ни одного каприза ни на трассе, ни на дамбе, ведущей в родной медвежий угол. Не иначе, тоже прониклась серьезностью ситуации.
– Маринка, ты что ли? – послышался от подъезда смутно знакомый голос.
Ну, надо же! Тетя Сима, женщина неопределенного возраста, за пятнадцать лет не изменилась ни грамма, только чуть шире стала. А ведь человек! И даже скамейка возле мусорки, занятая ею еще при переезде, так же стоит, хоть и косит на один бок, поджимая деревянные полусгнившие ножки.