Тихо все, покойно, как и прежде,
Но рукой незримой снят покров
Темной грусти… Вере и надежде
Грудь раскрыла, может быть, любовь?
Что ж такое? Близкая утрата?
Или радость? – Нет, не объяснишь! –
Но оно так пламенно, так свято,
Что за жизнь Творца благодаришь.
«Благовонная ночь, благодатная ночь…»
Благовонная ночь, благодатная ночь,
Раздраженье недужной души!
Все бы слушал тебя – и молчать мне невмочь
В говорящей так ясно тиши.
Широко раскидалась лазурная высь,
И огни золотые горят:
Эти звезды кругом точно все собрались,
Не мигая, смотреть в этот сад.
А уж месяц, что всплыл над зубцами аллей
И в лицо прямо смотрит, – он жгуч!
В недалекой тени непроглядных ветвей
И сверкает, и плещется ключ.
И меняется звуков отдельный удар:
Так ласкательно шепчут струи,
Словно робкие струны воркуют гитар,
Напевая призывы любви,
Словно все и горит, и звенит заодно,
Чтоб мечте невозможной помочь, –
Словно, дрогнув слегка, распахнется окно
Поглядеть в серебристую ночь…
Вдали огонек за рекою.
Вся в блестках струится река.
На лодке весло удалое,
На цепи не видно замка…
Никто мне не скажет: «Куда ты
Поехал, куда загадал?»
Шевелись же, весло, шевелися!..
А берег во мраке пропал.
Да что́ же? Зачем бы не ехать?
Дождешься ль вечерней порой
Опять и желанья, и лодки,
Весла и огня за рекой?..
«Какая ночь! Как воздух чист…»
Какая ночь! Как воздух чист,
Как серебристый дремлет лист,
Как тень черна прибрежных ив,
Как безмятежно спит залив,
Как не вздохнет нигде волна,
Как тишиною грудь полна!..
Полночный свет, ты тот же день:
Белей лишь блеск, чернее тень,
Лишь тоньше запах сочных трав,
Лишь ум светлей, мирнее нрав,
Да вместо страсти хочет грудь
Вот этим воздухом вздохнуть.
Клубятся тучи, млея в блеске алом.
Хотят в росе понежиться поля.
В последний раз за третьим перевалом
Пропал ямщик, звеня и не пыля.
Нигде жилья не видно на просторе.
Вдали огня иль песни – и не ждешь:
Все степь да степь. Безбрежная, как море,
Волнуется и наливает рожь.
За облаком до половины скрыта,
Луна светить еще не смеет днем.
Вот жук взлетел и прожужжал сердито,
Вот лунь проплыл, не шевеля крылом.
Покрылись нивы сетью золотистой,
Там перепел откликнулся вдали,
И, слышу я, в изложине росистой
Вполголоса скрипят коростели.
Уж сумраком пытливый взор обманут.
Среди тепла прохладой стало дуть.