. Таким образом, мы прочитываем тему обездоленной Родины, которую все любят, но нет материальных средств, чтобы обеспечить всех своих граждан. Только вопрос состоит в том, что государство должно нести за это ответственность, а вернее та политическая система, на которой оно основано. Ведь в современном российском обществе, власть имущие, навязывают следующую известную максиму: «Денег нет, но вы держитесь!». В государстве есть земля, трудовой ресурс, полезные ископаемые, но денег, на обеспечение рядового члена этого общества как всегда не хватает. Возникает парадокс, Россия – это огромная великая страна, которая априори не может быть бедной, но таковой является, причем бедной и обездоленной, но не войной, голодом и катаклизмами, а миром «врачей» у Ерофеева, а терпеть все это приходится «пациентам». Какой выход из этой действительности? В голову приходит максима А. Камю – это бунт, бунт «пациента» против «врачей», но чем заканчивается бунт Гуревича, когда он на оскорбления и побои медбрата Бори, отвечает ему? Над ним производят еще большее насилие, усмиряя его бунт. Пациенты палаты номер три сокрушаются, так как давно понимают бессмысленность бунта: «Новичок… Бред правдоискательства, чувство ложно понятой чести и прочие атавизмы…»
[72]. А медсестра из мира «врачей» взывает Гуревича к благоразумию, так как осознает четность его одиноких потуг: «Лева, милый, успокойся – еще не то будет, вот увидишь. И все равно не надо бесноваться. Здесь, в этом доме, пациенты, а их все-таки большинство, не имеют права оскорблением отвечать на оскорбление. И уж – Боже упаси – ударом на удар. Здесь даже плакать нельзя, ты знаешь? Заколют, задушат нейролептиками, за один только плач…»
[73]. Бунт бесполезен, так как система устроена таким образом, что его очаги тушатся точечно и моментально, о каждом «пациенте» известно все, если ты соблюдаешь режим, то тебя не трогают, ведь ты обычный «прол» (помните у Оруэлла в 1984), как только ты начинаешь отличаться от массы (например, у Ерофеева Гуревич разговаривает пятистопным ямбом), наказание не заставит себя долго ждать. «И знаешь, что еще, Гуревич: пятистопными ямбами говорить избегай – с врачами особенно – сочтут за издевательство над ними. Начнут лечение сульфазином или чем-нибудь еще похлеще…»