– А кем работаешь ты? – спрашивает Дмитрий, любопытно наблюдая за мной.
Я впадаю в воспоминания.
– В Саратове я работала официанткой. Потом переехала и тоже работала официанткой… ну, работаю, если можно так назвать. Хотя Андрей не хочет, чтобы я здесь корячилась.
– Почему?
– Просто он не хочет… как это сказать… порочить нашу фамилию, наверное. Для него официантка – не очень престижная работа. А он актер, у него статус, и вся его семья помешана на нем. Поэтому мне просто противопоказано появляться в роли рабочего в таких местах, как этот.
– Но ты здесь. И, как я понял, не послушала его, Анна, – с коварной ухмылкой говорит Дмитрий.
– Да, – соглашаюсь я.
– Знаешь, мне кажется, что это неправильно. В смысле, запрещать любимому человеку то, что ему нравится. Это неуважение.
– Говоришь, как моя подруга, – усмехаюсь я, вспомнив Лизу.
– Может, просто потому, что это правда? Может, другие видят, а ты абстрагируешься от этого и отрицаешь настоящее?
Интересно, Дмитрий всегда говорит так… мудро? Или во всем этом виновата пьяная голова, которая наталкивает его на такие выводы?
– Я не знаю. Просто, может, я этого не вижу, потому что знаю его настоящего?
Дмитрий разочаровано качает головой.
– Понимаю, что ты не хочешь понимать, это больно, но, не осознав, тебе станет больнее, Анна.
Я закрываю руками лицо, прикрывая резко выступившие слезы. Возможно, просто алкоголь ударяет в голову.
Я знаю. Я все осознаю, но не хочу признавать. Видимо, мне нравится быть жертвой, но по-другому не могу… Я привыкла так жить. Привыкла терпеть, ждать, унижаться, но бороться и уважать себя я не могу. Меня не учили этому. Я просто не знаю, каково это. Сколько себя помню, маленькой безголовой девчонкой, вышедшей замуж в девятнадцать за человека, которого она совсем не знает. Все так быстро произошло – я даже не успела осознать, что натворила. Впустив Андрея в свою жизнь, я ее полностью поменяла, но не в лучшую строну. Ее изменил Андрей так, как ему нужно.
Но я люблю его и не хочу отпускать, даже осознавая всю его сущность.
– Анна? – спрашивает Дмитрий встревоженным голосом.
Я молчу.
В попытке обрести самообладание я убираю руки с лица. Но слезы не прекращаются. Боль захватывает меня и не отпускает.
Поэтому, чтобы не показывать свою слабость перед всеми, я меланхолично встаю и убегаю в женский туалет, где даю волю слезам.