- Подожди нас здесь, дорогая, - бесстрастно сказал Горан и
поднялся. - Мы поговорим с этим упрямцем в той комнате.
Охранники подтолкнули Рольфа к комнате, где он только что утолял
голод. Горан тяжело встал и пошёл следом. Уже в комнате
насторожённый Рольф заметил, что Горан встал у двери, прикрыв её
таким образом, чтобы оставалась чуть заметная щель.
... Девушка в чёрном присела на подлокотник кресла. Не успела
устроиться поудобней, как пронзительный, дикий крик коротко ударил
по её ушам. Она вскочила, сжимаясь так, словно ударили её саму,
притиснув ладони к щекам. Вся бравада и презрение, которое она
чувствовала к беззащитному человеку, слетели мгновенно. Сама дыша
быстро и ощущая ужас, она, не моргая, смотрела на дверь в ожидании
следующих криков.
Но криков больше не последовало. Зато вышел недовольный Горан -
она поспешно отняла ладони от лица. Постоял, не глядя на неё,
напряжённо сжавшуюся, и бросил:
- На прислугу надеяться... Передоз. Отрубился от одного
только... Дорогая, тебе плохо?
- Нет, со мной всё хорошо. - Она попробовала сказать это
привычно ледяным тоном, но не смогла. Лишь понадеялась, что он не
заметил этого.
- Надо будет найти препараты, который смогут удерживать его в
сознании, - пробормотал Горан словно про себя. - Идём, дорогая.
Они вошли в лифт, вознёсший их на верхние этажи прекрасного
особняка.
Пока поднимались, девушка, слишком углублённая в свои мысли, не
разглядела, как тяжело и оценивающе смотрит на неё человек в белом,
которому она в последнее время почти поклонялась.
... Нужные препараты нашлись к вечеру. И пара снова спустилась в
подвал дома.
И девушка снова сидела на подлокотнике кресла, правда, на этот
раз изо всех сил зажимая уши. Обрушившийся на её слух звуковой ад
оказался слишком невероятным. До сих пор она считала, что испытала
столь сильную боль, когда её били несколько человек, что она имеет
представление о ней. Но теперь воображение, которым она отнюдь не
была обделена, в красках живописало, что может испытывать человек,
чью боль искусственно увеличили в несколько раз.
Несколько раз она порывалась сбежать, но оставалась на месте,
задыхаясь от жалости, слушая и уродуя лицо плачем, который с трудом
давила в себе. Когда крики смолкли, она некоторое время недоверчиво
вслушивалась в звенящую тишину. Но вот из комнаты вышел Горан.