- Здоров. Физически. Но на месте перелома руки у него концентрат
кармической боли.
- Как это - кармической?
- Проклятия всех тех, кому он причинил боль, образовали сгусток,
который и тревожит его.
- Такого не бывает, - категорически заявила она.
- Врачи называют это фантомной болью, - как ни в чём не бывало
добавил он. - Она бывает у многих. Природа у всех разная. У Горана
концентрат кармического проклятия.
- Ты правда не можешь снять эту боль?
- Могу. (Девушка встрепенулась.) Но тогда кармический сгусток
перейдёт на меня и убьёт. Потому что в этом случае я буду виноват в
том, что оставляю его чистым и так и не принявшим своей вины.
Но Кети думала уже о другом.
- Слушай, давай я тебе помогу сбежать!
- Не надо, - чуть улыбнулся он. - Я сбежал бы уже в первый же
день, если бы... Об этом говорить не буду.
Она всё-таки оставила ему всё, что сумела стащить со стола, и
ушла, размышляя над его словами и ещё более заинтригованная. Снова
поднявшись на лифте к жилым этажам, Кети внезапно столкнулась с
Гораном.
- Милая Кети, - монотонно сказал он, приблизившись к ней. - Я
так люблю, когда мне делают подарки.
Пока она ничего не понимающими глазами смотрела на него, он
отогнул ворот её трикотажного жакета и отцепил от него какую-то
маленькую штучку. Кети ошеломлённо загляделась на торжествующую
ухмылку Горана, а потом, сообразив всё, - заплакала.
... Рольф чуть подвинулся, закрывая телом небольшую круглую
трещину в стене. Кажется, когда-то здесь проходили трубы. Руки уже
болели не так сильно. Действие лекарств проходило, и он уже мог
привести тело в порядок, убирая личную фантомную боль. Как только
руки стали действовать привычно ловко, он сунул в отверстие еду,
принесённую Кети, а секунды спустя невольно улыбнулся, услышав
причмокивание.
На этот раз Горан пришёл без Кети. Но его телохранители, с
трудом сдерживая брезгливые гримасы, ввели следом какую-то грязную
старуху, которую буквально швырнули между своим хозяином и его
пленником – так, что она повалилась на пол.
Похихикивая, старуха кое-как поднялась и, согнувшись, принялась
приплясывать на месте, что-то выпевая и продолжая хихикать. Одета
она была ужасающе: какие-то растоптанные сапоги, еле видные из-под
длинной, лохматой от старости кухлянки; грязные седые волосы
торчали из-под толстой повязки, обёрнутой вокруг головы несколько
раз. Морщинистая и уродливая, она, тем не менее, вызывала жалость –
даже у Рольфа, которого выволокли уже закованным в наручники из
«его» комнаты и усадили на колени и который сообразил уже по её
полю, кто она. И сначала Рольф решил, что это из-за неё Горан не
стал требовать от Кети сопровождать его.