Вот в такой приятной обстановке Славка и выводил по жестянке очередное «Да здравствует…». Освещение включил (по приказу экономного начклуба) только над сценой, а зрительный зал оставался погружённым в темноту.
Когда половина работы была сделана, киномеханик решил передохнуть и сел на стул у края сцены, повернувшись в сторону тёмного зала. Вот тут-то его словно в ледяную прорубь окунули! Мурашки вцепились в каждую клеточку тела от макушки до пяток…
В сумерках зала, посередине, неподвижно сидела человеческая фигура. Различим был только тёмный силуэт. Славян ясно помнил, что сам закрывал главную дверь клуба изнутри. А чёрный вход давно никто не использовал, да и находился он за сценой. Кто мог проникнуть, да ещё так бесшумно, в запертый со всех сторон солдатский клуб? Привидение, что ли?!
Включить свет в зале, чтобы рассмотреть незваного гостя, Славян не мог, так как выключатель находился на противоположном конце помещения, у самого выхода. Несколько секунд он просто молча всматривался в неподвижную фигуру. Потом крикнул: «Эй! Ты кто такой?»
В ответ гробовая тишина. Силуэт в зале даже не пошевельнулся. Парень разозлился и, оттого расхрабрившись, стал спускаться со сцены, напустив на себя как можно более угрожающий вид. Чуть отвлёкся на ступеньки под ногами, опустив на секунду голову. А когда снова поднял глаза, с удивлением обнаружил, что фигура в середине зала исчезла. На всякий случай, прошёлся вдоль рядов, заглядывая между ними – не залёг ли враг там? Нет никого! Добрался до выключателя, врубил свет, ещё раз осмотрел всё – ни одной живой души. Что за чертовщина?! Не может быть, чтобы показалось! Неужели так краски нанюхался? Вот блин-душа!..
Не выключая в зале свет продолжил покрасочные работы. К утру всё было готово. Валясь от бессонной ночи, передал транспарант прибежавшему с самого ранья капитану Халявке. Тот был не один, а с дюжиной бойцов-молодцов, которые и водрузили произведение плакатного искусства на требуемое место, благо, нитрокраска уже подсохла.
Но провисел транспарант всего несколько часов. На морозе свежая краска отслоилась от жестяной основы, и результат непосильного труда всей бессонной ночи усыпал заснеженный козырёк штабного крыльца! Досаде Славяна и гневу начклуба Халявки не было предела.
– Мать-перемать! Бери масляную краску и, растуды-сюды, делай всё по-новой!..