– Передразнивать меня не надо, – с каменным лицом посоветовал Быков. – Размером ноги не вышел.
Антон смутился и опустил глаза. Вот чего он никогда не мог понять и предугадать, так это когда Алексей Алексеевич шутит, а когда нет. Когда с ним можно шутить, а когда можно нарваться на начальственный гнев.
– И не только ноги, – продолжил Быков и неожиданно расплылся в жуткой улыбке. Как будто в глыбе буро-желтого сливного песчаника появилась трещина, которая стала расползаться. – Ты ее… не того? А то про тебя слухи ходят разные.
– Алексей Алексеевич! – вспыхнул Антон. – Вы что говорите! Она же… под кем только не была.
– Ну, это уже нормальная брезгливость. Хвалю. А то бывает, что на халяву некоторые и уксус считают сладким, а потом больничные берут. Значит, говоришь, эту твою Таню можно привлечь на нашу сторону?
– Надо помочь ей устроиться на работу. На любую, и чтобы в этой организации общежитие имелось.
– Ну, ладно, подумаю, – снова стал серьезным Быков. – Гарантировать ей работу по специальности кулинара не могу, потому что не уверен, что она медкомиссию пройдет. Но что-нибудь придумаем.
– Ей жить негде, – напомнил Антон, – а возвращаться назад нельзя. Иначе мы ее больше не увидим.
– Ладно, ладно, – проворчал Быков и потянулся за телефоном.
И потом, когда они обсудили все вопросы и когда Антон уже уходил, Быков неожиданно остановил его в дверях. Он опять посмотрел молодому оперативнику непонятным взглядом в глаза и спросил:
– Антон, мне помнится, что ты как-то однозначно охарактеризовал эту группу девиц легкого поведения. Ты что-то говорил там, что все они на панель пришли, потому что у них похоть в крови, что им нравится этим заниматься…
– Да, я так считал, – честно ответил Антон, не отводя взгляда. – Но я кое-что понял из их жизни, мне Татьяна рассказала, как это иногда случается. Теперь я не склонен огульно осуждать всех.
– Это хорошо, – кивнул Быков и похлопал Антона по плечу. – Самая большая беда в нашем деле – огульное обвинение. На панели стоит, значит, шлюха в душе… А если в продуктовом магазине работает, значит, сметану молоком разбавляет.
– Как это? – не понял Антон.
– Да ладно, не бери в голову, – усмехнулся Быков. – Это давно было, еще при социализме. Тогда в гастрономах у нас продавалась сметана разливная. В таких же бидонах, как и молоко. Вот и ходил анекдот, что кто-то при передаче смены увидел записку на бидоне: «Нина, сметану не разбавляй, я ее уже разбавила».