Мы с Ваней молча двинулись за ним. По правде говоря, я была даже рада такому исходу охоты. И втайне пожелала отпущенному скворцу долгих и свободных лет жизни. Марик же как-то сник: идей у него в голове всегда роилось множество, но вот воплотить что-то в жизнь почти никогда не получалось. Думаю, это и расстраивало его сейчас больше всего.
– Ничего, обойдусь, – недовольно бурчал он себе под нос. – Я и без скворца сам себе молодца.
Шутка прозвучала уныло – Марик явно нуждался в поддержке.
– Конечно, ты молодчина! Никто бы этого скворца и поймать-то не смог, точно говорю! И правильно, что ты его выпустил, пусть живет, – я поежилась, – домой хочется…
И тут Ваня, игнорируя мое пожелание, метнулся в сторону.
– Эй, ты куда? – крикнул ему вслед Марик.
– Будет тебе скворец, – подмигнул Ваня, а затем приложил палец к губам – мол, теперь тихо.
И мы замолкли, прикованные взглядами к медленным, но верным движениям Ивана. Он явно заприметил одну из радостно бегающих желторотых птиц. Скворец носился по земле, иногда взлетая на нижние ветки деревьев, но тут же вновь возвращался к манящим проталинам. Ковырял прошлогоднюю траву, шмыгал туда-сюда. И совершенно не обращал внимания на возникшего рядом человека. Кажется, скворец даже признал Ваню своим приятелем, время от времени уставляя на него черные перчинки своих глаз. И вот когда охотнику и жертве оставалось лишь познакомиться, Иван предпринял вовсе не дружественный жест. Он прыгнул на скворца и тут же сомкнул свои длинные тонкие пальцы вокруг его пернатого тельца. Птица выпучила глаза-перчинки и изрекла что-то вроде: «фи-гась!» Судьба ее была решена. Скворец отчаянно дергал лапками и крутил шеей, крылья же его были плотно зажаты между Ваниными ладонями. И охотник вовсе не намерен был сдаваться.
– Тащите клетку! – прошипел Иван.
Мы с Мариком точно окоченели. Я – от холода, а Марк, видимо, от неожиданности.
– Не понесу, – мне вдруг совершенно расхотелось участвовать в этой ловле. – Птичку жалко.
Марик сначала посмотрел на меня, а потом на сражающегося с изворотливым скворцом Ваню, вздохнул и понуро потащил клетку другу.
– Что, решил отказаться от своей мечты из-за сердобольной девчонки? – Иван пытался запихнуть скворца в клетку живым и невредимым. – Птичку пожалела, какие нежности, тьфу!
Дверца клетки никак не хотела закрываться. Скворец бился о прутья как полоумный. Я отвернулась – мне хотелось плакать.