Сверх отпущенного срока - страница 48

Шрифт
Интервал


Говорить ни о чем не хотелось. Старший сержант опустился на пол и посмотрел на Дальского.

– Слышьте, братаны, нам бы покемарить пару часиков. Может, посидите за нас возле выхода на платформы? Там наши пацаны с пулеметом. Им бы тоже отдохнуть…

Алексей с сержантом поднялись с пола и пошли мимо мертвых и обессиленных живых.

– Слышь, артист, – заговорил через минуту сержант, – давай договоримся: если вдруг кого-нибудь из нас… а другой жив, то пусть он позаботится о тех, кто дома остался. У меня мать в Старой Руссе и сестра младшая. Мать больная, у нее гипертония, а сестре двенадцать лет всего.

– Я понял, – кивнул Дальский. – Только мы должны оба отсюда выбраться.

– Меня, кстати, Петром зовут, – представился сержант и протянул Алексею руку. – Да уж, брат, надо постараться выжить, а то уж очень мне здесь подыхать не хочется.

Часть 2

Глава 1

Просторный дом был сложен из бревен лиственницы и стоял в сосновом лесу на берегу озера с темной водой. Вода была неподвижной, только белые облака проплывали стремительно по черной глади, словно спешили поскорее миновать этот бездонный провал. Спальная хозяина находилась на втором этаже, и о стекла двух ее окон терлись ветки сосен. Иногда сверху срывались шишки, которые стукались о подоконник, кувыркаясь, отлетали и бесшумно пропадали в мягком ковре из опавшей хвои.

Ровно в семь утра Алексея будила писклявая мелодия электронных часов. Подниматься так рано не было ни необходимости, ни желания, но нужно было соответствовать: Потапов спал не более шести часов. И даже если олигарх ложился спать после часа ночи, вставал все равно в семь ноль-ноль.

Будильник пиликал тему из старого фильма «История любви». Причем мелодия звучала в таком темпе, словно это спрятавшийся под прикроватной тумбочкой лилипут-горнист выдувает побудку для армии злобных маленьких солдат, которые вот-вот выскочат из всех щелей и схватят зазевавшегося в постели Гулливера, чтобы утащить его куда-нибудь далеко, где не будет теплой воды в душе, геля для бритья с запахом мяты, мягкого махрового полотенца и завтрака, где не будет ничего хорошего, за что платят огромные деньги.

Ла-ла-ла-ла-ла…

За окном серая карельская хмарь, свет едва пробивался сквозь занавески из золотой органзы, отбрасывая едва видимые всполохи на лепнине потолка.