Однако этот ступор длился недолго. Взревев, как раненое животное, разъяренный Леке кинулся вперед и получил хорошо акцентированный маваши – удар ногой в голову. Его отбросило к стене, и он лег перпендикулярно Иванычу, который был в нокауте.
Никите пришлось хорошо повозиться, пока он вытаскивал тяжеленные тела «быков», пребывающих в беспамятстве, на лестничную площадку. Он даже вспотел.
– Ты это… чего? – вдруг раздалось над ухом.
Никита даже вздрогнул от неожиданности. Он поднял голову и увидел Тимоху. Судя по его красным, как у ангорского кролика, глазам, тот страдал похмельем и шел на поиски дурачка, который мог бы ссудить ему денег на бутылку. Тимоха и его супруга были в долгах как в шелках; они назанимали у соседей и просто знакомых столько, что вернуть долги могли только в другой жизни, если она, конечно, будет. Все уже махнули на них рукой, понимая бесполезность своих претензий, и Тимоха начал «окучивать» соседние кварталы. При всем том он был хитрый, как змей, и мог забраться человеку в душу даже сквозь малейшую щелку.
– Мочканул, что ля? – Тимоха жадными глазами ощупывал одежду «быков», которые все еще пребывали в полуобморочном состоянии и не могли двинуть ни рукой, ни ногой.
– «Что ля», – перекривил его Никита. – Парни упали и больно ушиблись. Скоро придут в себя. А ты иди отсюда. И не вздумай проверить у них содержимое карманов, когда я вернусь в квартиру! Это тебе не бомжей шмонать. Оклемаются – по стенкам размажут. Все, вали!
– Дык я что, я ничего… – Тимоха сокрушенно вздохнул и, снова бросив косой взгляд на соблазнительно оттопыренные карманы «быков», облизнулся, словно кот на сметану. – Слышь, Никита, может, займешь до получки стольник? – спросил он больше по инерции, нежели всерьез питая надежду.
Он и Никите был должен около тысячи. Но это было поначалу, когда Измайлов получил квартиру и не знал, кто есть кто в доме и в подъезде. Спустя какое-то время он начал посылать Тимоху, клянчившего очередной «грант», по известному адресу. А что касается получки, то это слово могло вызвать у любого человека, знакомого с Тимохой, гомерический смех. Он нигде и никогда не работал ни единого дня. Если, конечно, не считать работой «рейды» по мусорным бакам. Он и его жена собирали макулатуру, пластиковые и стеклянные бутылки, тряпки, металл… в общем, все то, что имело хоть какую-то ценность и что принимали пункты вторсырья.