Итак, я снова заговорил о делах. Невероятно, но мыс Канаверал во многом похож на Пенемюнде. Такое ощущение, что пески и камыши на мыс перевезли с Балтийского побережья. Как и прежде, Вернер фон Браун наш технический повелитель. В команде работают Цайлер, Дебус, Штулингер и многие другие, с кем я так долго сотрудничал. И хотя сам я работал в передовой аэрофизической лаборатории американской компании «Рокетдайн», или, как ее тогда называли, «Североамериканская авиация», создававшей жидкостные ракетные двигатели, а не в старой команде в Хантсвилле, штат Алабама, я тем не менее внес определенный вклад в сегодняшний успех.
Прежде я чувствовал, что первый запуск «Редстоун» станет судьбоносным. Теперь я в этом убежден, поскольку именно ракета «Редстоун» вывела на орбиту первый спутник США, а затем отправила в космос первого американского астронавта – командира ВМС США Алана Шепарда.
Перевернувшись, я взял пригоршню песка и пропустил его сквозь пальцы. Как же много времени прошло с тех пор, как я прикасался к песку балтийских пляжей! Неожиданное стечение обстоятельств привело меня, сорокалетнего мужчину, именно туда, где я мечтал оказаться еще мальчиком.
Так сложилось, что войны сыграли в моей жизни важную роль. Я родился в Эссене, что находится в крупнейшем промышленном районе Германии Рур, всего за два года до начала Первой мировой войны. В этом городе мой отец работал на большом заводе Круппа, сначала инженером по патентной работе, а затем руководителем отдела кинематографии концерна. Хотя в те времена кино по-прежнему было в новинку, руководство концерна Круппа считало киносъемку, особенно замедленную, важным подспорьем в изучении баллистических феноменов. Мой отец быстро освоился в новой области.
Мои первые, заслуживающие доверия воспоминания связаны с суррогатной едой, отключением электричества, прожекторами, зенитным огнем и бесконечными колоннами усталых солдат, возвращающихся с Западного фронта после перемирия. Я также помню, что уличное освещение постепенно восстанавливалось, но мы еще долго плохо питались. Нехватка рабочих мест, недостаток продовольствия и ничего не стоящие бумажные деньги становились причиной восстаний, перестрелок и демонстраций, которые многие годы сотрясали Рур.
К 1923 году ситуация немного наладилась, но тут в Рур вошла французская армия – началась оккупация, продлившаяся более двух лет. Здание средней школы, в которой я только начал учиться, реквизировали под казармы для французских войск, а нам пришлось присоединиться к другой школе.