– Потому что он художник.
– Что?
– Он сам так сказал, – пожал плечами следователь.
– Обо мне он тоже сказал? Что я помогала ему?
– А вы как думаете?
– Я уже ни о чем не думаю. Если он мог убить всех этих девушек, то и про меня мог сказать все что угодно.
– Логично.
– Но я все еще не верю.
– Ваше право.
– Да, – Габу вспомнила Юругу, оживилась. – У моего брата был агент. Малани. Вы уже встречались с ним? Может быть, он сможет вам что-нибудь объяснить…
– Агент? – густая бровь следователя поползла вверх. – Малани?
– Да, – Габу кивнула. – Малани. Это он помог мне приехать сюда. Разве брат ничего не говорил вам о нем?
– Нет.
– Найдите его.
– Как найти?
– Его зовут Юругу.
– Этого мало, – на губах следователя появилась улыбка, словно он наблюдал сейчас за ребенком, пытавшимся неуклюже врать, чтобы оправдать себя.
– Вы не верите мне? – начала злиться Габу.
– Ваш брат убивал людей и сказал, что вы знали об этом. Соседи видели вас в его мастерской. Но никто ничего не говорил об агенте вашего брата.
– Спросите его сами.
– Спрошу.
– И спросите, почему он хочет оклеветать меня.
– Хорошо, – следователь кивнул, нахмурился. – А хотите спросить его об этом сами?
– Что?
– Лицом к лицу. Глаза в глаза, – на его лице снова заиграла улыбка. – Пожалуй, это хорошая мысль. Как вы думаете?
– Никак, – честно призналась Габу и снова невольно посмотрела на фотографии убитых братом людей.
В основном это были девушки. Сначала Габу догадалась об этом интуитивно, затем подтвердила догадку, просмотрев все фотографии. Следователь ушел, оставив ее одну. Она не знала, наблюдают за ней или нет, хотя это было и неважно. Все снова было как в тумане. Особенно рисунки брата, смотревшие на Габу с далеких стен мест преступлений. Рисунки, сделанные кровью его жертв.
– Почему? Зачем? – спросила она, когда следователь привел к ней брата.
Пилс сидел за столом напротив нее. Руки его были скованны наручниками за спиной. Следователь стоял в стороне, всем своим видом желая показать безучастность. Габу не моргая вглядывалась в глаза брата, ожидая ответа. Тишина начинала действовать на нервы.
– Ответь мне, черт возьми! – закричала она, впервые за весь день осознав чудовищность происходящего.
Пилс закрыл глаза, запрокинул голову и начал насвистывать мотив песни, которую пела им мать, когда они были детьми. Габу почувствовала, как холод заполнил живот, попал в кровь.